— Значит ты кое-что вспомнил? — Бармен закончил молоть очередную порцию кофейных зерен. — Это очень хорошо. Можешь не рассказывать. Главное, что к тебе память возвращается.
— Но я так до сих пор не знаю — кто я. Вспомнил то, что было последним перед Евлампием.
— Ну, правильно! Память раскручивается с конца. Главное начала раскручиваться. Не волнуйся. Память проснулась, значит все вспомнишь.
— Главное не попасть под выброс, — Лис сделал очередной глоток из кружки и закатил от удовольствия глаза.
— Почему?
— Опять может выжечь! — Абориген размешивал сахар в своей кружке.
— Вообще-то не обязательно. — Бармен поставил на стол литровую турку с ароматно пахнущим свежесваренным кофе. — Я, как-то, попал под выброс и ничего. Пережил. Но рисковать конечно не стоит. Чувствуешь себя, как-то неуютно. У меня есть подозрение, что рожденные в Зоне, выбросы переносят. Вот Лис, скорее всего выгорит. Он с Большой Земли.
— А я и не собираюсь лезть под выброс. И никому не советую.
— Лис. А тебя на Большую Землю тянет?
— Ни грамма! Даже сам удивляюсь. — Лис допил свой кофе и потянулся за туркой, чтобы налить еще. — Я на Большой Земле тоже мотался. Ни семьи, ни жилья. Куда закинут, туда и лечу. Вся сознательная жизнь в офицерских общежитиях. Со сквозняками, с тараканами. Капитан, разведчик, разгильдяй, морально неустойчив. Вот и кинули меня на кордон, когда ЧАЭС второй раз жахнула. Стал я военным Сталкером. Целыми днями сидишь в казарме, потом вызывают и ставят задачу. Там-то, там-то в Зоне движение. Проникнуть в Зону и уничтожить. Проникаем, уничтожаем. Ну все вроде бы нормально. По нам стреляют и мы стреляем. Мать их всех в душу, этих полковников!
Лис сжал губы в тонкую линию и замолчал. Все ждали. Он отпил немного, посмотрел в кружку и сделал еще глоток.
— И вот однажды вызывают. Мол, там кто-то шевелится, так что давайте вперед. Пятерка в Зону, я командир. Проникаем. Подкрадываемся. Мать моя женщина! Дети! Два мальца, лет по двенадцать и девчушка совсем малышка. Вы чо!? Какое уничтожение!? Мы к ним подбегаем, одеяла на плечи — замерзли же совсем. Разжигаем костер. Из мешков жратву. Они едят. Торопятся. Рация запищала. Полковник по рации на дерьмо исходит: «В чем, мол, дело?» Я докладываю, что тут дети. Он мне орет, что в Зоне нет детей, а только одни мутанты, которых надо уничтожать. Все услышали. Дети есть перестали. Похоже все поняли. Я в рацию: «Слушай, ты, козел! Здесь дети! И не думай, что они хуже твоих! Тварь!» И рацию об камень хрясь! В дребезги. Из руки кровь.
Лис опять замолчал. Закрыл глаза, замотал головой. Потом вздохнул тяжело и продолжил:
— Поворачиваюсь к своим лейтенантам. Смотрю на них, молчу. Один из них и говорит: «Капитан! А мы, ведь, тоже в Зоне!» Классные у меня ребята были. Настоящие разведчики! Все на лету схватывали. И тут как ахнуло!!! Залп. И все! Провал! Очнулся. Лежу на спине засыпанный. Темно уже. Деревья качаются, а я даже ветра не слышу. Откопался. Ползаю. Ищу живых. Кругом только куски от тел. А у меня ни одной царапины, только легкая контузия. Ствол автомата в рот засовываю, глаза вытаращил, палец на курок… Стоп, думаю. А вот вам хрен по всей роже!!! Двое суток в расположение части пробирался. У колючки разминировал, под колючку подкоп. Денщика полковника заколол так, чтобы не мучился. В тумбочке взял батон, обмотал его куском штанины и в спальню полковника. Подхожу к кровати. Тот на спине, храпит. Беру его за нос. Он открывает пасть, чтобы воздуха глотнуть. Я ему в эту пасть батон, с размаха, до самой глотки, вместе с зубами. Глаза распахнул. Сразу узнал, хоть и темно было. Руки вскинул. Я хватаю одну за кисть и ребром ладони по плечевой кости хряп! На, тебе, второй локоть на одной руке. Он за руку схватился. Беру вторую руку. Пальцы на излом. Он ее вытягивает. Я хряп по локтю. Откидываю одеяло. Нож в ляжку до упора. Вынимаю и во вторую хоп. Майку на нем разрезал. Смотрю ему в глаза. Он весь мокрый, из носа сопли пузырями лезут, мычит и воняет — в штаны наделал. Говорят же врачи — не жрите на ночь на всякий пожарный. Разрезаю ему живот. Короче говоря совсем озверел. Потом у меня что-то в голове щелкнуло. Не стал делать то, о чем двое суток мечтал. Воткнул нож в сердце и все. На стене кровью написал: «Привет от мутантов!» Свои документы на стол бросил. И ушел проторенной дорогой в Зону. Попал в Росток. У Бармена работу стал брать. Думал так: вот надыбаю денег и в Европу. А потом понял, что европейцы еще хуже, чем наши. А сейчас предложи мне для проживание любое место на земле — выберу Зону. Это даже обсуждению не подлежит.