— За глаза! Друг с нами поест. Хорошо? Его, девчонки, потом погладить хотят.
— Хорошо, хорошо. Ему тоже будет приятно. Он же еще щенок.
Вера отошла к подругам, а Хмурый стал не спеша есть.
Минут через сорок они продолжили путь. Коридоры стали подлиней. Создавалось впечатление, что Зона помогает им. До шлагбаума, если считать по прямой, было метров пятьдесят.
— Ой! Девочки! Смотрите! Света с какими-то малышами!
— Где? Где? Ой! Точно! Светка! Ура!
— Всем стоять!!! — Хмурый рявкнул так, что «жарка», двинувшаяся было, к ним, отхлынула назад. — Девушки! Милые! Я вас прошу. Смотреть только под ноги впереди идущему и ступать след в след. Мы почти пришли. Я не хочу никого из вас терять.
Сказав это, он пошел вперед. Люди со шлагбаума ушли. Похоже догадались, что отвлекают.
Наконец-то они вышли на свободную от аномалий землю. Хмурый стоял у выхода и показывал рукой направление — куда надо идти. Последним вышел Друг. Он мелко дрожал. Хмурый взял его на руки и поцеловал в нос.
— Молодец, Друг!
Тот начал его лизать в лицо и радостно повизгивать.
Они с Другом пошли следом за своей командой. Навстречу им бежали Лис, Света, Абориген и Бармен. За ними, остальных, уже не было видно. Хмурый догнал Проныру.
— Не волнуйся, Проныра. Я думаю, что все будет хорошо.
— Я на это надеюсь.
Впереди встретились Света и ее подруги. Они образовали, что-то наподобие пробки. Обнимались, целовались и плакали.
— Хмулый!!!
Навстречу ему бежала Маша, а за ней, быстрым шагом, шел Сережа. Хмурый поспешил навстречу малышке. Он подхватил ее на руки и подкинул вверх. Она звонко рассмеялась. Он поймал ее и прижал к себе. Маша крепко обняла его за шею и заплакала.
— Ну что ты, красавица моя? Что ты плачешь? Все же хорошо.
— А все почему плачут?
— Они от радости.
— И я от ладости.
— А посмотри на Друга. Видишь? Он от радости прыгает и гавкает.
— И еще хвостом виляет.
— Точно. Виляет.
Подошел Сережа.
— Сережа. Привет.
— Привет.
— Как у тебя дела? Стрелять учишься?
— Меня дядя Бармен учит. Он знаешь как классно стреляет?
— Знаю. Он отличный Сталкер.
— Из Сережи тоже получится отличный Сталкер. — Подошедший Бармен крепко пожал Хмурому руку. — Три дня прошло, а уже стреляет неплохо.
Сережа зарделся от похвалы. Стали подходить Сталкеры. Здоровались и задавали ни к чему не обязывающие вопросы. Хмурый опустил на землю Машу.
— Иди, поздоровайся с Другом. Он по тебе скучал.
Маша побежала к Другу.
— А это кто с тобой? — Сталкеры с подозрением смотрели на Проныру.
— Это Проныра. Бывший Хантер. Благодаря нему, Философ жив. Хочет сталкером быть.
— И ты готов за него поручиться?
— Готов.
— Тогда вопросов нет. Пошли с нами, Проныра.
Вся толпа потянулась в Росток. Сережа шел рядом с пареньком, который пришел с Хмурым. Он что-то говорил ему, держа в одной руке пистолет, а в другой нож. Вид у него был гордый, а у паренька растерянный.
Маша сидела на руках у Хмурова и крепко обнимала его за шею, шепча что-то на ухо. А тот улыбался и кивал головой.
Лис шел рядом со Светой, а она отвечала на вопросы своих подруг.
Сталкеры шли за девушками и заглядывались на них.
Бармен шел рядом с Пронырой и вел, скорее всего, деловой разговор. Проныра внимательно слушал его, изредка отвечая.
И только Друг, перебегал от одних к другим, получая свою порцию ласк и был очень доволен.
К Хмурому подошел Философ.
— Не сердись, Хмурый. Вопрос имеется.
— Задавай свой вопрос.
— Ты про Ад и Рай слышал когда-нибудь?
— Был у меня лучший друг. Он мне все это рассказал. Так что я в курсе. А что тебя интересует?
— Да я про Пахана…
— А. Вот оно что. Он не хотел, чтобы я его убивал. Хотел договориться. Я ему шанс оставил.
— Один из ста.
— Он нам меньше давал, мы свой шанс реализовали. А что касается того, куда я попаду. Какая разница. В Ад попаду, или в Рай. Все равно не навечно. Если за свои деяния попаду в Ад, то там мою душу очистят от скверны и назад, на Землю. А если в Рай попаду, то там мою душу насытят божественной музыкой, до такой степени, что при первых аккордах в бешенство буду приходить, и тоже на Землю.
— И тебя это не волнует?
— Меня больше всего волнует другое. Вот у меня на руках маленький, ласковый человечек. Чтобы этот человечек жил, воспитывал своих детей, а потом внуков — я совершил поступок, за который мне полагается гореть в Аду. Вот как ты считаешь? Должен был я подумать над этим, а потом оставить ее в клетке, но зато спасти свою душу для Рая?