– Подумать только, июнь на носу! – ворчал Бильбо, трясясь верхом на своем пони, который уныло месил копытами грязь позади остальных. Дело шло к вечеру, время чаепития давно миновало, дождь лил с самого утра; по лицу Бильбо текли холодные струйки, плащ промок – хоть выжимай; бедный пони совсем выбился из сил и без конца спотыкался о камни, а гномы сникли и большей частью помалкивали.
«Дождь наверняка вымочил всю запасную одежду и залил мешки с провизией, – думал пригорюнившийся Бильбо. – И кто тянул меня за язык назваться грабителем?! Дорого бы я заплатил, чтобы оказаться сейчас дома, у камина, подле закипающего чайника!»
Надо сказать, это был первый, но далеко не последний случай, когда Бильбо посетили подобные мрачные мысли.
А гномы все ехали, ехали, и даже не оборачивались, словно совсем забыли о несчастном хоббите. Постепенно темнело, – наверное, где-то там, за черными тучами, садилось солнце. Поднялся ветер, и приречные ивы закачались и завздыхали. То была какая-то безымянная речка, вздувшаяся после непрерывных дождей и стремительно несшая с окрестных холмов и дальних гор свои мутные воды.
Вскоре стемнело. Ветер усилился, над холмами показалась бледная луна, обрамленная черными обрывками туч. Путники остановились, и Торин проворчал что-то насчет ужина и нечто вроде «Где бы нам найти местечко посуше для ночлега?».
И тут гномы обнаружили, что Гэндальф пропал! До сих пор он ехал вместе с ними, но так и не сказал определенно, участвует он в походе или только сопровождает их до поры до времени. Гэндальф больше всех ел, больше всех болтал и смеялся, а теперь – на тебе! – взял да исчез!
– И это в то самое время, когда какой-никакой волшебник очень даже пригодился бы! – недовольно ворчали Дори и Нори (которые, кстати, разделяли мнение хоббита, считавшего, что есть следует вовремя, много и часто).
В конце концов гномы решили, что лучше всего будет разбить лагерь, не сходя с места. До сих пор они останавливались в трактирах, но прекрасно понимали, что вскоре ночевать под открытым небом придется постоянно, особенно когда они доберутся до Туманных Гор, где никак не приходилось рассчитывать на гостеприимство, но этот дождливый вечер казался им не самым подходящим для первой попытки. В итоге гномы разбили лагерь в рощице неподалеку, и все-таки, хотя под деревьями было несколько суше, ветер то и дело стряхивал с листьев дождевые капли, и это беспрестанное «кап-кап» просто выводило из себя. Да и с костром что-то не заладилось. Уж на что гномы мастера разжигать костры где угодно и чем угодно, на ветру и в безветрие, но этой ночью у них ничего не получалось – даже у Оина с Глоином, которые по части костров были особо крупными специалистами.
В довершение всего один из пони испугался невесть чего и ускакал. За ним тут же погнались, но нелегкая занесла его в речку. Выуживая его оттуда, Кили с Фили чуть не утонули, и, конечно же, всю поклажу с пони смыло. Как назло, то были большей частью мешки с провизией, так что на ужин почти ничего не осталось, не говоря уже о завтраке.
Так вот они и сидели – угрюмые, мокрые и раздраженные, а Оин с Глоином, переругиваясь, продолжали бесплодные попытки разжечь костер. Бильбо одолевали грустные мысли. Оказывается, приключения – это не только веселые прогулки под майским солнышком!
И вдруг Балин, который обычно выполнял обязанности караульного, закричал:
– Смотрите, огонь!
Неподалеку маячил поросший лесом холм, и сквозь гущу деревьев мерцал огонь, сулящий тепло и уют, – не то костер, не то факелы.
Вдоволь наглядевшись, гномы начали спорить. Одни говорили «Идем туда!», другие – «Ни за что!». Одни убеждали, что только подойдут и посмотрят, – мол, хуже, чем скудный ужин, утро без завтрака и ночевка в мокрой одежде, всяко не будет! Другие предостерегали: «Места тут незнакомые, да и горы больно уж близко. Какие тут могут быть путешественники? А старым картам верить нельзя – все изменилось к худшему, и на дорогах, наверное, полным-полно разбойников, поскольку в этих краях давно уже нет короля. Так что меньше будешь совать свой нос куда не следует – меньше вероятности попасть в беду». Кто-то сказал: «Нас же, в конце концов, целых четырнадцать!» А кто-то: «И куда это Гэндальф запропастился?» Этот вопрос хором подхватили все. Дождь тем временем припустил пуще прежнего, а Оин с Глоином окончательно передрались. Это обстоятельство и решило дело.