Они просидели за столом недолго и успели взять только по одному бисквиту, когда у двери раздался звонок, еще громче прежнего.
— Извините, — сказал Хоббит и побежал открывать.
— Так вы пришли, наконец, — хотел сказать он Гандальфу на этот раз. Но это снова был не Гандальф. Это был очень старый Карлик с белой бородой, в алом капюшоне; и он тоже вошел, как только дверь открылась, словно его приглашали войти.
— Я вижу, они уже начали собираться, — сказал он, заметив на колышке зелёный капюшон Двалина. Он повесил рядом свой, красный, и, приложив руку к груди, произнес:— Балин, к вашим услугам.
— Спасибо, — только и мог оказать Бильбо. Отвечать нужно было совсем не так, но слова «Они уже начали собираться» привели его в смятение. Он любил принимать гостей, но предпочитал знать об их приходе заранее, да и приглашать предпочитал сам. У него промелькнула ужасная мысль, что бисквитов может не хватить, и тогда ему — он знал свой долг хозяина и старался выполнять его во что бы то ни стало, — ему придется обойтись без них!
— Войдите же и выпейте чаю, — произнес он, с трудом переводя дыхание.
— Я бы предпочел пива, если вам все равно, добрый друг, — ответил седобородый Балин. — Но я ничего не имею против пышек, — с маком, если у вас есть.
— Сколько угодно! —услышал Бильбо свой собственный голос и сам ему удивился; с тем же чувством обнаружил, что мчится в погреб за пинтовой кружкой пива, потом в кладовую за превосходными круглыми пышками с маком, которые сам испек, чтобы полакомиться после ужина.
Когда он вернулся, Балин и Двалин за столом беседовали, как старые друзья (в сущности, они были родными братьями). Бильбо только успел поставить перед ними пиво и пышки, когда звонок раздался снова, а потом и еще раз.
«Ну, теперь-то это наверное Гандальф», — подумал он, спеша к двери. Но там были еще два Карлика, оба в синих капюшонах, оба с серебряными поясами и желтыми бородами; в руках у них были сумки с инструментами и лопаты. Они вскочили внутрь, как только дверь открылась, но Бильбо уже почти не удивлялся этому.
— Что вам угодно, добрые Карлики? — спросил он.
— Кили, ваш слуга! — сказал один.
— И Фили! — добавил другой; и оба сорвали свои капюшоны и поклонились.
— Ваш и вашего семейства, — ответил Бильбо, вспомнив на этот раз правила учтивости.
— Двалин и Балин уже здесь, я вижу, — сказал Кили. — Присоединимся же к компании!
«К компании! — подумал Хоббит. — Это слово мне не нравится. Я просто должен посидеть немного и собраться с мыслями, и выпить чего-нибудь». Он едва успел сделать глоток, сидя в углу, — пока четверо Карликов вокруг стола говорили о рудниках и золоте, и стычках с Троллями, и опустошениях, сделанных драконами, и о многом другом, чего он не понимал, ибо все это очень походило на приключения, — итак, он едва успел сделать глоток, как вдруг звонок зазвучал снова, и так громко, словно его за ручку дергал какой-нибудь озорник-мальчишка.
— Кто-то пришел, — сказал Хоббит, вставая.
— Их там четверо, судя по звуку, — сказал Фили — И мы их увидели еще издали.
Бедный Хоббит сел в холле и схватился за голову обеими руками, думая с ужасом о том, что произошло и что еще может произойти, и неужели все они останутся ужинать? — но тут звонок загремел еще громче, и он кинулся к двери. Там было не четверо, — там было пятеро, так как один подошел, пока он сидел и думал в холле. Он едва успел открыть, как все они оказались уже внутри, кланяясь и повторяя «К вашим услугам». Звали их Дори, Нори, Ори, Оин и Глоин, и очень скоро два пурпурных капюшона, один серый, один коричневый и один белый повисли на колышках, а их владельцы вошли в столовую, засунув свои большие руки за золотые и серебряные пояса. Набралась уже почти толпа. Кто-то просил пива, кто-то — чаю, один — кофе, и все они — пышек; так что Хоббиту некоторое время пришлось бегать взад и вперед.
Большой кофейник шумел на огне; пышки с маком уже исчезли, и Карлики принялись за масляные оладьи, как вдруг раздался — стук в дверь! Не звонок, а сильный стук в прекрасную зеленую дверь! Кто-то колотил в нее палкой!
Бильбо кинулся туда, очень сердитый, очень озадаченный и раздосадованный: это был самый неудачный день, какой он только мог вспомнить. Он рывком открыл дверь, и все они упали друг на друга: еще Карлики, целых четверо! А позади них стоял Гандальф, опираясь на посох и смеясь. Он сделал на двери порядочную вмятину; но при этом стер тайный знак, поставленный накануне.
— Осторожней! Осторожней! — произнес он. — Не похоже на вас, Бильбо, заставлять друзей ждать за порогом, а потом открывать дверь так внезапно. Позвольте мне познакомить вас: Бифур, Бофур, Бомбур и особо — Торин.
— К вашим услугам! — сказали, выстраиваясь в ряд, Бифур, Бофур и Бомбур. Потом они повесили капюшоны, два желтых и один светло-зеленый, а также один небесно-голубой с длинной серебряной кистью. Этот последний принадлежал Торину, а Торин был Карлик очень высокого рода, — это был сам великий Торин Дубовый Щит, и ему совсем не понравилось падать ничком на коврик у Бильбо, да еще когда на него свалились Бифур, Бофур и Бомбур. Особенно Бомбур, самый толстый и тяжелый из всех. Торин был очень надменным и ничего не сказал об «услугах»; но бедный Бильбо извинялся так усердно, что он в конце концов проворчал: «Не стоят говорить об этом» и перестал хмуриться.
— Ну, вот теперь мы собрались все, — произнес Гандальф, оглядывая тринадцать капюшонов, висящих в ряд, и вешая рядом с ними свою шляпу—Веселая компания, могу сказать! Надеюсь, для опоздавших найдется что-нибудь поесть и выпить? Что такое — чай? Нет, благодарю вас. Для меня лучше немного красного вина.