Торин и компания».
— Осталось десять минут. Тебе придется бежать, — сказал Гэндальф.
— Но… — начал Бильбо.
— На это нет времени, — прервал его колдун.
— Но… — снова начал Бильбо.
— И на это тоже! Пошли!
До конца своих дней Бильбо не мог сообразить, как оказался снаружи — без шляпы, без посоха, без денег, вообще без всего, что обычно прихватывал, выходя из дому; он оставил свой второй завтрак недоеденным, посуду — немытой, сунул ключи Гэндальфу в руки и побежал по дорожке так быстро, как могли нести его поросшие шерстью ноги, побежал мимо большой мельницы, пересек Воду и пробежал еще больше мили.
Запыхавшись, появился он на Байутер с последним одиннадцатым ударом часов и обнаружил, что у него с собой нет даже носового платка!
— Браво! — сказал Балин, который поджидал его у входа на постоялый двор.
И в этот момент из–за угла на дороге, ведущей из деревни, показались все остальные. Гномы ехали на пони, а на каждом пони был еще самый разнообразный груз, множество сумок, свертков и тому подобного. Был и очень маленький пони, очевидно, предназначенный для Бильбо.
— Садитесь вы двое, — сказал Торин, — и поехали!
— Мне очень жаль, — ответил Бильбо, — но я явился без шляпы, и оставил свой носовой платок, и у меня нет денег. Я до десяти сорока пяти не видел вашу записку.
— Такая точность ни к чему, — сказал Двалин, — и не тревожься! Придется тебе обходиться без носового платка и мног другого, пока не закончится путешествие. А что касается шляпы, у меня в багаже есть запасной плащ с капюшоном.
Так выступили они, отьехав от постоялого двора прекрасным утром перед самым началом мая на груженых пони. И на Бильбо был темно–зеленый капюшон (слегка попорченный непогодой) и темно–зеленый плащ, одолженный Двалином. Плащ и капюшон оказались велики для хоббита, и выглядел он в них комично. Не смею и гадать, что подумал бы о нем его отец Банго. Единственным утешением для Бильбо служила мысль, что за гнома его все равно не примут, потому что у него нет бороды.
Они проехали совсем немного, когда их догнал Гэндальф, великолепно выглядевший на своем белом коне. Он привез множество носовых платков, а также трубку Бильбо и табак. Так что дальше все ехали в хорошем настроении, рассказывали разные истории и пели песни, и ехали так весь день, конечно, останавливаясь, чтобы поесть. Эти остановки случались не так часто, как хотелось бы Бильбо, но тем не менее он начинал чувствовать, что приключения не так уж плохи.
Так продолжалось довольно долго. Предстояло проехать обширную добропорядочную местность, населенную уважаемыми жителями: людьми, хоббитами, эльфами и прочими — с прекрасными дорогами, постоялыми дворами, и время от времени навстречу попадались едущие по делам гном, или бродячий ремесленник, или фермер. Но постепенно местность изменилась, встречные говорили со странным акцентом и пели песни, которые Бильбо никогда не слышал. Гостиницы встречались редко и были бедные и неудобные, дороги ухудшились, а на горизонте все выше и выше поднимались холмы. На вершинах холмов виднелись замки и выглядели они так, словно построили их с недобрыми целями. Да и погода, которая в мае была такой прекрасной, какая случается только в сказках и легендах, неожиданно ухудшилась.
— И подумать только, завтра первое июня, — ворчал Бильбо, вслед за другими с хлюпаньем пробираясь по грязной тропе. Уже миновало время чаепития; шел сильный дождь; он шел весь день; вода с капюшона заливала Бильбо глаза, плащ его промок насквозь; пони устал и спотыкался на камнях; спутники были настроены мрачно и не разговаривали. «Я уверен, что дождь промочил запасную одежду и проник в запасы пищи, — думал Бильбо. — Будь проклят взлом и все к нему относящееся! Хотел бы я очутиться дома, в своей прекрасной норе у огня, на котором начал напевать, закипая, котелок!» Не в последний раз пожелал он этого!
А гномы продолжали двигаться дальше, не оборачиваясь и не обращая никакого внимания на хоббита. Где–то за тучами, должны быть, садилось солнце, потому что начало темнеть. Поднялся ветер, и ивы вдоль реки гнулись и стонали. Не знаю, что это была за река, стремительная, разлившаяся от ежедневных дождей, спускавшаяся с гор, которые возвышались перед путниками.
Скоро стало почти темно. Ветер разогнал рваные тучи, и в разрыве, между клочьями облаков, над холмами появилась бледная луна. Тогда путники остановились, и Торин что–то сказал: «где бы найти сухое место для сна?»
И только тут все заметили, что Гэндальфа нет. До сих пор он ехал с ними, не объясняя, будет ли участвовать в приключении или просто составляет им компанию ненадолго. Он много ел, много разговаривал и много смеялся. А теперь просто исчез!