Конечно, у Белладонны Тук не было никаких приключений после того, как она стала миссис Банго Бэггинс. Банго, его отец Юильбо, выстроил для неё (и частично на её деньги) самую роскошную хоббичью нору, которую только можно было найти под Холмом, за Холмом или за Водой, и в ней они жили до конца дней. Но, вероятно, в Бильбо, единственном сыне Белладонны, хотя он и выглядел и вел себя точно, как второе издание своего основательного невозмутимого отца, все эе было что–то необычное, унаследованное от Туков, и только ждало возможности проявиться. Но такой возможности не было, пока Бильбо не вырос. Теперь ему было около, пока Бильбо не вырос. Теперь ему было около пятидесяти лет, и он жил в прекрасной хоббичьей норе, построенной его отцом, которую я только что описал, и, по–видимому, никуда не собирался переезжать.
Но по какому–то странному случаю, давным-давно, в тишине мира, когда было меньше шума и больше зелени, когда хоббиты были ещё многочисленны и процветали, а Бильбо Бэггинс стоял после завтрака у своей двери и курил длинную деревянную трубку, которая достигала ему почти до самых волосатых ног (аккуратно причесанных), — появился Гэндальф. Гэндальф! Если вы слышали только четверть того, что слышал о нем я — а я слышал только очень немногое из того, что можно о нем услышать, — вы готовы к самым замечательным историям. Там, где он проходил, расцветали приключения и самые удивительные рассказы. Он очень давно не показывался под Холмом, с тех пор, как умер его друг Старый Тук, и хоббиты почти забыли, как он выглядит. Гэндальф ушел по каким–то своим делам за Холм и за Воду ещё тогда, когда все они были хоббичьими мальчиками и девочками.
И ничего не подозревавший Бильбо увидел в то утро только небольшого роста старика в высокой заостренной синей шляпе, в длинном сером плаще, с серебристым шарфом, поверх которого лежала длинная белая борода, спускавшейся ниже пояса и в огромных черных сапогах.
— Доброе утро! — сказал Бильбо, и сказал совершенно серьезно. Солнце сияло, трава, зеленела. Но Гэндальф посмотрела на него из–под длинных бровей, которые выступали за края его шляпы с большими полями.
— Чего ты хочешь этим сказать? — спросил он. Хочешь пожелать мне доброго утра или утверждаешь, что утро доброе, хочу я того или нет? Или говоришь, что сегодня утром все должны быть добрыми?
— Все это сразу, — ответил Бильбо. — И, кстати, отличное утро, чтобы выкурить на свежем воздухе трубочку. Если у вас есть с собой трубка, присаживайтесь и покурите моего табачка. Торопиться некуда, перед нами весь день! — С этими словами Бильбо сел на скамью у двери, скрестил ноги и выпустил прекрасное серое дымовое кольцо, которое, не разрываюсь, поднялось в воздух и поплыло над Холмом.
— Прекрасно! — сказал Гэндальф. — Но сегодня утром у меня нет времени выпускать кольца. Я ищу кого–нибудь, чтобы поучаствовал в приключении, которое я как раз организую, и трудно найти желающего.
— Еще бы — в нашей местности! Мы тихий скромный народ, и нам не нужны приключения. Они такие неприятные, тревожные и неудобные! Из–за них опаздываешь на обед! Не понимаю, что в них находят, — сказал мистер Бэггинс, сунул большой палец за подтяжку и выпустил новое дымовое кольцо ещё больше. Потом взял письма, пришедшие с утренней почтой. и начал читать, делая вид, что больше не замечает старика. Бильбо решил. что стерик ему не нравится, и захотел. чтобы тот ушел. Но старик не пошевелился. Он молча стоял, опираясь на посох и глядя на хоббита, пока Бильбо не почувствовал себя не ловко и даже слегка рассердился.