– Ш-ш! – сказал Гэндальф. – Пусть говорит Торин.
И Торин начал:
– Гэндальф, гномы и мистер Бэггинс! Мы собрались в доме нашего друга и тайного сообщника, превосходнейшего и отважнейшего хоббита – да не облысеют его ступни! хвала его пиву и элю! – Он остановился, чтобы перевести дыхание и чтобы хоббит вежливо поблагодарил, но добрые слова о хозяине пропали втуне. Бедный Бильбо ничего не слышал. Когда его назвали отважнейшим, да еще сообщником, он открыл рот, чтобы возразить, да так и не смог выговорить ни слова. Поэтому Торин продолжил: – Мы собрались, чтобы обсудить наши замыслы, способы, меры, средства и орудия к их осуществлению. Вскоре, перед рассветом, мы отправимся в долгое путешествие, из которого многие, если не все (исключая, конечно, нашего друга и советчика, многомудрого волшебника Гэндальфа) могут не возвратиться. Это торжественный миг. Цель наша, полагаю, хорошо известна всем. Впрочем, досточтимому мистеру Бэггинсу и одному или двум гномам помоложе (думаю, что не ошибусь, назвав, к примеру, Кили и Фили) не помешает краткое разъяснение касательно точного положения дел на настоящее время.
Примерно так Торин изъяснялся. Он был важный гном и, наверное, еще час вещал бы в том же духе без остановки, так и не сказав ничего нового. Однако его грубо прервали. Бедный Бильбо не мог больше терпеть. При словах «могут не возвратиться» стон зародился в его груди и очень скоро вырвался наружу со свистом, словно паровоз на выезде из туннеля.
Гномы вскочили, опрокинув стол. Гэндальф зажег голубое пламя на конце волшебного посоха, и в мерцающем свете все увидели маленького хоббита, который стоял на коленях возле камина и трясся, как тающее желе. Потом он ничком повалился на коврик, голося: «Зарезали! Без ножа зарезали!», и очень долго от Бильбо ничего больше не удавалось добиться. Поэтому его подняли и уложили на кушетку в соседней гостиной, поставили рядом питье и вернулись к своим темным делам.
– Впечатлительный малый, – сказал Гэндальф. – Подвержен странным припадкам, но один из лучших, один из лучших. Грозен, что дракон, которого загнали в угол.
Если вы когда-нибудь видели загнанного в угол дракона, вы поймете, что это всего лишь поэтическое преувеличение по отношению к любому хоббиту, даже к двоюродному прадедушке Старого Тука Тарабару, который был настолько велик (для хоббита), что мог ездить на лошади. Он бросился на боевые порядки гоблинов с горы Грам в битве на Зеленых полях и деревянной дубиной снес голову их королю Гольфимбулу. Та отлетела на сотню ярдов и завалилась в кроличью нору. Так была выиграна битва и появилась игра в гольф.
Тем временем не столь воинственный потомок Тарабара приходил в себя на кушетке. Немного оклемавшись и выпив пару глотков чая, он на цыпочках подкрался к двери, и вот что услышал: «Хм! – так или примерно так хмыкнул Глоин. – Думаете, он нам сгодится? Хорошо Гэндальфу говорить, будто этот хоббит грозен, но одного такого вопля в минуту опасности достанет, чтобы разбудить дракона и его родичей и навлечь гибель на нас всех! По мне, это больше смахивает на трусость, чем на впечатлительность! Вообще-то, если бы не знак на двери, я бы решил, что мы ошиблись домом. Едва я увидел, как этот коротышка пыхтит и подпрыгивает на пороге, у меня закрались сомнения. Да он больше смахивает на лавочника, чем на взломщика!»
Тут мистер Бэггинс повернул ручку и вошел. Туковская сторона окончательно взяла верх. Он вдруг понял, что готов обходиться без постели и завтрака, лишь бы прослыть грозным. Что до «коротышки, который пыхтит и подпрыгивает на пороге», тут он и впрямь рассвирепел почти как дракон. Не раз потом его бэггинсовская половинка сожалела о том, что случилось дальше, и он говорил себе: «Свалял же ты дурака, Бильбо. Сидел бы себе тихо, ничего бы не было».
– Простите, – сказал он, – что ненамеренно подслушал ваши слова. Не буду притворяться, будто понял то, о чем вы говорите, и, в частности, упоминание о взломщиках, но, думаю, что не погрешу против истины, – (это он называл держаться с чувством собственного достоинства), – заключив, что вы усомнились в моей пригодности. Что ж. На моей двери нет знаков (она покрашена неделю назад), и я убежден, что вы ошиблись домом. Как только я увидел на пороге ваши смешные физиономии, у меня закрались сомнения. Однако считайте, что пришли по адресу. Скажите, что вам нужно, и я постараюсь все выполнить, даже если придется отправиться на самый восточный восток и сражаться с дикими змеями-оборотнями в Последней Пустыне. Мой двоюродный прапрапрадед, Тарабар Тук, некогда…