Поскольку, в сущности, Бильбо так и не принимал сознательного решения покинуть дом, его душевное состояние крайне неопределенно, он убегает в смешанных чувствах. Чтобы он сделал такой выбор – перешагнуть порог и покинуть Бэг-Энд, хладнокровно, не в горячке, – туковская порода в нем должна была бы возобладать гораздо сильнее, чем описано в первой главе. Может, слушая гномов, он и ощутил, как в нем «проснулось что-то туковское», но мы видели, как быстро его решимость испарилась наутро. Однако внезапное вмешательство Гэндальфа, который буквально выставил Бильбо за порог, не дало противоположным началам в Бильбо перевесить одно другое – ни туковская, ни бэггинсовская порода не успели победить. Бильбо не успел собраться в путешествие ни физически, ни морально: он не собрал поклажу и не готов душевно; и в итоге он пускается в путь, сам не понимая, хочет он того или нет.
Бильбо не успевает захватить с собой даже плаща, и ему приходится одолжить плащ и капюшон у Двалина, у которого оказались с собой запасные. Дорожная одежда с чужого плеча была «ему велика, выглядел он довольно нелепо», замечает рассказчик. Образ Бильбо в мешковатом гномьем одеянии прекрасно отражает душевное состояние героя в начале путешествия. Он путешествует – и буквально, и фигурально – в одежке с чужого плеча; его облик и наряд нелеп, лишен благопристойности и не по размеру ему. Рассказчик это подчеркивает, вспоминая очень и очень предсказуемую и почтенную семью Бильбо: «Боюсь и вообразить, что подумал бы при виде Бильбо его отец Банго». Но Бильбо предстает перед нами не только как начинающий и пока еще неопытный путешественник. Он радуется, что своим видом выделяется в этом странном отряде: «Бильбо утешался единственно тем, что его нельзя принять за гнома, так как у него нет бороды». Бильбо разрывается между проявлениям туковской и бэггинсовской породы, он одновременно и пытается вписаться в гномий отряд, и радуется, что не вписывается.
Бильбо вступил на своего рода ничейную, нейтральную территорию, неудобное место, где обоим его началам, туковскому и бэггинсовскому, не по себе, они недовольны. Он стремительно теряет уважение хоббитов-соседей (или потерял бы, если бы они его увидели), но в то же время еще не успел завоевать уважение гномов. Торин пишет Бильбо, что гномы будут ожидать его «почтенную особу» в харчевне «Зеленый Дракон», но, судя по всему, это неприкрытый сарказм со стороны гнома. Торин явно совсем не уважает Бильбо, и это читателю заметно по ехидному замечанию гнома накануне вечером, произнесенному «с преувеличенной вежливостью»: «Может быть, наш многоопытный взломщик выскажет какие-нибудь ценные мысли или предложения?» Ирония, которую Торин вкладывает в эпитет «почтенный» в своей записке, очень заметна, особенно с учетом того, насколько важно понятие почтенности для фамильной репутации Бэггинсов. Ясно, что уважение гномов и уважение соседей-хоббитов взаимно исключают друг друга, и Бильбо очутился в промежуточном, пограничном состоянии, поскольку сейчас лишен и того, и другого.
Обстановка, в которой начинается путешествие, описание местности и погоды, также отражает душевное состояние Бильбо: внешнее соответствует внутреннему. Поначалу отряд проезжает владения хоббитов – «просторный добропорядочный край с отличными дорогами, населенный почтенным народом». Пугающий и опасный поход, полный смертельных опасностей, на поверку поначалу оказывается приятной конной прогулкой по красивой местности. Это та самая разновидность путешествий, которая Бильбо нравится: «…он все-таки понемногу стал входить в вкус такой жизни и подумывал, что приключения – это не так уж и плохо». Гэндальф даже прихватил позабытые Бильбо трубку и носовые платки. Однако чувство Бильбо не означает, что туковская порода заиграла в нем по-настоящему, в полную силу; хоббит убежден, будто теперь ему нравятся приключения, просто потому, что пока еще никаких приключений не пережил. На этом первом этапе Бильбо во власти тех же заблуждений, которые уже завладевали им, когда он слушал песню гномов и воображал безопасное, спокойное, чистенькое путешествие, больше похожее на славную долгую прогулку.
Однако вскоре отряд добирается до местности, где «жители говорили на незнакомом языке и пели песни, каких Бильбо раньше не слыхивал».
Даже это относительно небольшое проявление новизны, чего-то чуждого и неведомого, оказывается мимолетным, и вскоре отряд прибывает «в Пустынную Страну, где уже не попадалось ни жителей, ни трактиров, а дороги становились все хуже да хуже». В этой главе Бильбо и правда оказывается одинок, словно странник в пустыне. Уютный бэггинсовский мир остается позади, но в то же время Бильбо отделен от спутников, он одинок, его принадлежность к гномьему отряду формальна, он не вписывается в ряды спутников.