— У нас новости из столицы? — спросил он, усаживаясь напротив. — Хорошие?
— Ещё не знаю, — вздохнул я и протянул ему бумагу.
Пока слуги накрывали обед, Алье читал.
— Ну вот и новость о моём замужестве добралась до остальной аристократии, — фыркнул он, отбрасывая бумагу в сторону. — На нас хотят посмотреть. И какой же повод лучше, чем открытие весеннего сезона приёмов в императорском дворце? И ведь приглашение именное, подписанное самим императором, а не простая «напоминалка», как обычно. Не явиться по такому приглашению — значит, нанести оскорбление.
— Не люблю быть посмешищем, но, видимо, придётся.
— Мы не будем посмешищем! — резко вскинулся Алье и уже мягче добавил: — Если, конечно, ты доверишься моему опыту, Намар. Я не раз бывал на приёмах и балах, да и сам порой устраивал.
Алье поднялся из-за стола, обошёл меня со спины и привалился, скользнув ладонями на грудь.
— Пообещай делать, как я говорю, и мы с тобой встряхнём столицу! Заодно и многие другие проблемы решим.
— Наша самая большая проблема — это отсутствие денег.
— Это временно. У нас есть рудник, и он работает до сих пор.
— У демона в заднице, где даже портала нет.
— Отсутствие рядом портала — это мера безопасности, — хмыкнул Алье. — Иначе серебро воровали бы тоннами. Зато рядом имеются ещё три рудника, принадлежащих лорду Самани. Я поговорю с дедом и попрошу найти нам хорошего управляющего. И доставку серебра организовать по их каналам. Дед меня обманывать не станет. А летом ройс поспеет. Я к тому времени постараюсь успеть хотя бы тысячу сборных корзин зачаровать. Конечно, до мастеровитых бытовиков мне далеко, и стазис я лишь на пару месяцев поставлю, а не на десятки лет, как в зачарованных шкатулках, зато можно будет ройс в столице ягодами продавать, а не зёрнами. А ещё…
— Алье… — тихо выдохнул я и прижал его ладони к губам. — Я недостоин такого мужа, как ты.
— Никогда не говори так, Намар. Если бы не ты, кто бы дал мне возможность заниматься делами? Любой другой посадил бы в имении, как красивую куклу, и вывозил бы на балы похвастаться. А я же живой, не игрушка.
Я встал со стула, повернулся и обнял Алье.
— Я сдохну, если ты меня бросишь. Я рассказывал, почему спятил мой отец? Видимо, я похож на него больше, чем хочется.
— Ты не похож на своего отца, — поднял на меня взгляд Алье. — И я не похож на его супруга. И я рад, что он умер вовремя.
— Очень вовремя, — нахмурился я. — Прямо за три дня до получения контракта, под который уже успел набрать долгов.
— Как это случилось?
— Пьяный упал в компостную яму.
— Не сразу заметили? — спросил Алье.
— Почему, сразу. Но пока в деревню за досками сбегали, пока думали, как положить их правильно, он и захлебнулся, — тихо признался я и замер, ожидая реакции мужа.
Алье удивлённо выгнул бровь и вдруг расхохотался. Он смеялся заливисто, чисто и открыто.
— Намар! Пообещай мне, что захлебнутся все наши враги, и мы будем счастливы, Намар!
— Обещаю, — выдохнул я Алье в губы.
Про обед мы благополучно забыли. Я затащил Алье в спальню и уронил на кровать. От одежды мы избавлялись, не отрываясь друг от друга. Отбросив в сторону последнюю преграду в виде штанов, я замер над мужем, опираясь на вытянутые руки. Он был невозможно красив и знал об этом. Некрупного сложения, Алье имел сильные руки, твёрдый накачанный пресс и длинные крепкие ноги. Не худой, но и без лишнего жира. Под гладкой кожей приятно прощупывались литые мышцы. Плечи узкие, но шире бёдер, а сам гибкий, как ласка.
— Намар… — демонстративно выгнулся подо мной Алье. — Когда ты так смотришь на меня, у тебя глаза становятся, как у демона — сплошь чёрные. Это завораживает, почти как твой голос.
— Почти? Но всё же меньше? — вкрадчиво произнёс я, добавляя тот самый тембр, который Алье назвал «даром сирены».
Это была не магия, точнее, не совсем она. Ведь у мага резерв ограничен, а я могу пользоваться своим голосом сколько угодно. Алье вслушался в голос и «поплыл». Глаза затянуло поволокой, а из горла вырвался почти стон.
— Не молчи, Намар, ты же знаешь, как мне нравится!
— Я не просто знаю, — продолжил я. — Я вижу. Вижу перед собой своего прекрасного супруга, которого хочется ласкать, любить и выполнять любые капризы.
— Я не капризный, — демонстративно надул губки Алье. — Я требовательный. И я требую тебя в себе!
Дважды упрашивать меня было не надо. Я знаю, что, как всегда, не выдержу долго, а сейчас мне хотелось, чтобы муж сдался первым. Поэтому, зацеловав укусами его грудь и живот, я развёл его бёдра и по очереди втянул в рот поджатые яички. Алье вскрикнул и выгнулся на лопатках, приподнимая зад.
Отпустив яички, я провёл языком по члену и взял в рот, стараясь сжать головку горлом. Рядом со мной упала серебряная шкатулка, в которой Алье хранил свои мази. Крышка легко отлетела в сторону, и я щедро оторвал кусок твёрдой, как холодный воск, мази. От теплоты рук она немедленно расплавилась, и я тут же вставил скользкие пальцы в удобно подставленную дырочку.
Алье был ещё мягким после безумного утра. Я трахал его пальцами, одновременно лаская ртом до тех пор, пока он протестующе не взвыл:
— Намар!
Резко оторвавшись, я закинул его ноги себе на плечи и одним слитным движением насадил на себя. Через десяток толчков Алье вскрикнул и сжал меня внутри, выплёскивая семя себе на живот и утягивая меня за собой. В отличие от меня, Алье никогда не стеснялся кричать в голос. Особенно на пике, когда выгибался в спине и вцеплялся мне в плечи. У меня половина спины в синяках от его пальцев — у лучника они просто не могут быть слабыми.
Осторожно выйдя из супруга, я свалился рядом. Алье тоже покидать постель не спешил, а лёг на бок, скользя руками по коже.
— Напомни мне вечером спину тебе размять, а то мышцы опять камнем встанут. Раз привык аламами махать, вот ими и маши. Чего вчера за колун схватился, слуг нету, что ли? — ворчливо вздохнул он.
***
Подготовка к столичному балу меня выматывала хуже, чем колка дров. От идеи научить меня танцевать Алье отказался через неделю. Хоть ещё и долго вздыхал: как так, владеющий парными аламами воин, легко отбивающий атаки трёх дружинников, и не может попасть шагом в такт музыки. Поэтому было решено, что я буду делать то, что получается у меня лучше всего: стоять в стороне и взглядом отпугивать всех желающих подойти ближе.
— Намар, поверь, тебе достаточно лишь взглянуть на собеседника, как на мышь амбарную, чтобы у того появилось желание провалиться к демонам в инферно, потому что там дружелюбнее, — рассмеялся тогда Алье.
Хуже всего было с одеждой. Я предложил Алье пятьсот золотых, чтобы пошить костюмы, но он только фыркнул. Заявил, что за столичной модой нам не угнаться и нечего пытаться даже. Появляться во дворце в прошлогоднем наряде и вовсе моветон, поэтому надо выкинуть что-то такое… эдакое. Чтобы всем вокруг с первого взгляда было понятно, что наш наряд не просто «что под руку попалось», а именно для бала приготовленный.
Он сегодня перетряхнул старую одежду, оставшуюся ещё от отцовских супругов, схватил ворох этого тряпья и сорвался с ним в город — видимо, придумал что-то. Оставшись один, я отправился в казарму, где Адэр тут же вывалил на меня ворох проблем: крыша течёт, латы новые ковать надо и мечи, а лучше вообще своего кузнеца в поместье завести, а то надоело каждый раз в город мотаться.
— Господин Намар! — окрикнул меня Герт, влетая в поместье на взмыленном жеребце. — Господин Намар! Там господин Алье Феррана убивает!
— Что?!