Я в одно касание влетел в седло первой попавшейся лошади и рванул с места в галоп.
— Что случилось? — подгоняя лошадь, крикнул я догоняющему Герту.
— Не знаю! Господин Алье сначала в ювелирную лавку пошёл, а оттуда к торговцу Феррану. Наверх нас не пустили, мы внизу ждать остались. А минут через десять шум поднялся. Крики, грохот, Ферран вопит благим матом. Один из слуг торговца за стражей побёг, и тут Монти велел мне за вами скакать!
Две мили до города мы пролетели за считанные минуты. Ещё немного попетляли до дома купца, а там уже стража против моей дружины, ощетинившись, стоит. А со двора визги, будто хряка режут. Я бросил поводья и на ходу спрыгнул на землю. Меня окружила моя дружина, стража посторонилась, опуская оружие, а десятник за нами в дом увязался. А посмотреть тут было на что.
Весь первый этаж разгромлен, как ураган прошёлся. А посреди обломков мебели и битого стекла Алье методично избивал торговца. Руками и ногами, но при этом не доставая оружия. Интересно… Хотел бы Алье убить Феррана — давно бы прирезал. А так — похоже, жизни учит.
Я остановился недалеко от дверей, и моё сопровождение тоже.
— Господин Намар, вы не поможете? — робко спросил десятник.
— Зачем? — холодно ответил я. — Мой супруг пока прекрасно справляется сам.
И тут моё присутствие заметил Алье. Последний раз как следует пнув тушу торговца, он тряхнул волосами и направился ко мне. Ферран, сообразив, что его больше не бьют, открыл глаза, осмотрелся и, подвывая, завопил:
— Господин Намар! За что? Я же честный человек! Я же всегда в положение входил! А ваш супруг… Как же так? Как можно?!
— Что случилось, Алье?
— Этот урод мне угрожать вздумал. Я ему кристалл целена купить предложил, а он согласился. В цене сошлись, он товар забрал, а денег только половину суммы дал. Да ещё и руки распускать принялся, предлагая мне постель с ним делить, угрожая тем, что иначе расскажет тебе про эту сделку.
— Всё не так было, господин Намар! — пополз ко мне на коленях Ферран. — Какой целен? Я отродясь этих кристаллов в руках не держал! Ваш супруг пришел денег у меня занять. Вы же знаете, я всегда вашего отца поддерживал в трудные времена. Всегда нужную сумму в долг давал и никогда процентов не брал! Вот и в этот раз занял. А ваш супруг заявил, что отдать их не сможет, и вместо денег мне себя в постель предлагал. Отработать! А когда я отказался на таких условиях деньги давать, то он всё про целен и придумал!
***
Алье Шерда
— Что?! — взвился я, когда услышал слова торговца. — Да как ты смеешь!
— Тихо! — рыкнул Намар, добавляя Дар в голос. — Я помню, как именно ты вёл дела с моим отцом, Ферран. Я смотрю, пока графом Шерда был мой отец, многие успели позабыть кое-какие законы. Я не только хозяин этих земель, но и главный судья. Именно я принимаю законы и я же имею право их изменить. А ты, Ферран, только что посягнул на то, что принадлежит мне. Ты знаешь, какое наказание в графстве за воровство? Отрубание руки. А за хищение в особо крупном размере — казнь. Ты, Ферран, только что попытался меня ограбить. Если за кристалл целена ты лишился бы руки, то за оскорбительное предложение моему супругу…
Намар вдруг выдернул алам и стремительным движением снёс голову торговца.
— …будет так. Я сказал!
Повернувшись, Намар оглядел равнодушных дружинников, ошарашенную стражу и остановил взгляд на мне.
— Возвращаемся.
В поместье мы ехали молча. Я ругал себя последними словами за то, что сразу не прирезал этого борова. Лучше бы я потерял эти деньги и потом всё Намару объяснил. А ведь это тварь, Ферран, знал куда бить. Наверняка знал, раз тесно общался с прежним графом. Не мог не знать про его гулящего супруга. Вот и ударил в больное для Намара место — выставил меня точно таким же.
Я же только недавно выцарапал Намара из его раковины. А теперь что? Не имеет значения, что вроде как признал мою правоту. Если у него появится хоть зёрнышко сомнения, то Намар меня к себе больше не подпустит. Опять закроется, и мне уже будет не вернуть его доверие. И что делать?
Выход я видел только один. Плохой для меня выход, но иначе будет ещё хуже. В поместье я поднялся к себе в комнату, и Намар последовал за мной. Верно, он не будет выяснять отношения при дружине. Теперь главное действовать быстро, не дав ему заговорить первому.
Как только за нашими спинами закрылась дверь, я резко развернулся, встал на колени и, взяв Намара за руки, начал читать заклинание. «Вечная верность» — теперь я буду испытывать боль всякий раз, когда ко мне будет прикасаться любой человек, кроме Намара. И я, в прямом смысле слова, теперь не смогу без него жить. Умрёт Намар — заклятие убьёт меня.
Внезапно я сбился на полуслове и замычал. Ага, трудно, знаете ли, говорить, когда у тебя во рту хозяйничает чужой язык.
— Не смей, Алье, — прошептал Намар, отстраняясь от меня. — Если я не владею магией, то это не значит, что я не знаю заклятий. Никогда не смей произносить этих жутких слов. Мне нужен муж. Супруг, опора, помощник, но не раб!
========== Глава 9 ==========
Намар Шерда
Торговца Феррана я помнил с детства. Он был частым и желанным гостем у отца. Как же, ведь Ферран никогда не являлся с пустыми руками — всегда приносил в подарок бутылку другую хорошего вина.
«Взгляните, господин, какая редкость. Розовое вино из-за моря. Представляете, они его из цветов делают! А вот это настой на «малахитовом корне»…»
Будто было отцу какое-то дело до привозных редкостей. Ему лишь бы в голову шибало. Если в момент визита отец был пьян — то его гулянка набирала обороты. А если трезв в редкие дни, то этого хватало ему, чтобы снова уйти в запой. А чего мелочиться, когда у Феррана всегда можно было занять, если не хватит.
Зато Оддо его терпеть не мог. В моменты визита Феррана он старался не выходить из своей комнаты. А после — ругался на чём свет стоит. Я сначала не понимал, в чем дело, так Оддо меня просветил. Пользуясь пьяной невменяемостью отца, тот стал теснить других торговцев по всей долине.
Начиналось всё по мелочи. Сначала он получил разрешение отца торговать «в разнос», в то время, когда все остальные лавочники были строго привязаны к своему месту. Потом стал единственным продавцом магических артефактов. Теперь другие торговцы могли лишь для собственных нужд привозить, а за продажу им полагался большой штраф в казну графа. И если самому отцу было наплевать, кто там что продаёт, то Ферран жёстко отслеживал и сдавал конкурентов, заодно являясь источником поступления денег. Отчего благосклонность к нему только росла.
Для Оддо, сына торговца, все эти махинации были как на ладони. Он даже мне примерно посчитал, что на каждой ссуженной отцу сотне золотых Ферран заработал тысячу. Поэтому и не берёт он с отца проценты и о просрочке напоминает редко. Оддо меня вообще много чему учил и много чего рассказывал. Он же у отца за казначея был, учётные книги вёл и от отца же и получал за отсутствие денег.
А ещё меня удивляло, почему Оддо всегда одежду глухую носил и перчатки, даже в самые жаркие летние месяцы. Я как-то спросил у него. Он долго молчал, а потом рассказал мне о заклятии верности. После побега первого супруга, отец его на всех остальных накладывать стал, чтобы больше не повторялось такое. А в перчатках он ходит, чтобы случайно не коснуться кого-нибудь. Ведь любое прикосновение к коже причиняет ему боль.
Я тогда это хорошо запомнил, а через год после смерти Оддо сам стал свидетелем обряда. Поэтому, когда Алье опустился на колени и принялся читать заклятие, я на несколько секунд растерялся. Нет, я не стану таким, как отец!
— Не смей, Алье! Если я не владею магией, то это не значит, что я не знаю заклятий. Никогда не смей произносить этих жутких слов. Мне нужен муж. Супруг, опора, помощник, но не раб!