— Ну, что вы? Он же прячет всё в защёчные мешки. Вот, смотрите! — И Толя дал хомяку спичку.
Хомяк отправил её туда же. В ожидании ещё какого-нибудь угощения стал усатой мордочкой нетерпеливо щупать воздух. Но как! С какой быстротой! Поверить было трудно, что там в носу у него нет никакого моторчика.
Когда убедился, что ничего больше не получит, — начал умываться. Теперь он мыл только морду. Мыл её подробно и толково. Он тёр обеими лапками усы, и уши, и за ушами, за круглыми торчащими ушами.
Очень долго хомяк занимался своим лицом, потом ещё раз прошёлся по животу и грудке. И спинку не забыл. И всё остальное.
Такая забота о собственной шкурке, такая опрятность окончательно покорили Ирину маму.
Толя, которого прямо разносило от восторга и гордости, ходил вокруг стола, сиял, вздыхал, наконец спросил:
— Правда, отличный экземпляр?
— Правда, — согласилась Ирина мама.
— Мы его назвали Хомкой — правда, хорошее имя?
Вот тут-то Ирина мама вспомнила, что её провели. Она сухо спросила:
— Когда же вы успели его назвать?
Толя одно лишь мгновение был в растерянности, потом сказал хладнокровно:
— Видите ли, мы с Ирой довольно часто играем в нашу любимую игру — придумываем имена разным животным. Недавно по улице бежала очень короткая собака, и мы назвали её Кубик!
Ирина мама ничего больше не спрашивала.
Поздним вечером, когда ублажённый Хомка крепко спал в Иры-мамином кресле, на Иры-маминой шали, свернувшись в рыжий клубок по-кошачьи, мама долго смотрела на него, а потом сказала:
— Ты знаешь, Ирочка, у него должно быть своё постоянное место. Я даже знаю где… Вот здесь! А этажерку можно вообще ликвидировать…
Ира очень грустно взглянула на свою маму.
— Ты что, Ирочка? Тебе не нравится это место? По-моему, ему здесь будет хорошо.
— Ещё неизвестно, где он будет жить, — мы ведь купили его пополам!
— Как это — «купили»?! — Ирина мама от удивления даже села.
— Как все — за деньги. Мне не хватало денег на целого хомячка, и тогда мы с Толей решили купить его пополам. А теперь он говорит, что постепенно вернёт мне мою половину и заберёт Хомку целиком!
— Ерунда какая-то… а что означали эти поздравления?
Ира фыркнула сперва, а потом, довольно точно подражая голосу своей мамы, крикнула:
— Никаких хомячков!
Музыкальные способности
…Толя сделался хозяином целого хомяка скорее, чем этого ждали. И пришёл за ним теперь уже не с кухонным полотенцем — он принёс клетку, похожую на дворец. Клетку ребята делали сами, а они-то хорошо знают, что такое хомяки из отряда грызунов. Клетка была сделана из металлических прутьев.
Толя вошёл и поставил Хомкин дом у порога. Жестом, непостижимо ловким и быстрым, он просунул ладони под мышки зверьку, поднял, насладился его гневом, нежно прижал к себе и только потом впустил в клетку. Конечно, проверил дверцы, сказал «до свидания» и ушёл.
Ире с мамой остались на память следы от Хомкиных зубов. Этот симпатяга за короткое время успел обгрызть три ноги дубовому столу. Почти все углы у радиоприёмника. И совершенно изуродовал одну выходную туфлю Ириной мамы, но это всё равно что две, потому что выкидывать надо пару!
Хомке простили всё, и когда он был забран, то неизвестно даже, кто больше скучал. Потому что Ира теперь всё время пропадала у Толи, а мама сидела дома совсем одна — и без Хомочки и без дочери.
Будь Ира похитрей, — в эти дни она могла бы принести хоть сто ежей; она могла бы преспокойно привести домой живую козу, и мама ничего бы ей не сказала ни про хлев, ни про зоопарк!
Прошло много-много скучных дней — и вдруг… Ирина мама пришла домой не одна!!!
На груди у неё, в том месте, где всегда высовывался шарфик, из-под пальто торчала кошачья голова.
Рыже-беломордый котёнок, очень хилый и чумазый, был поставлен на стол. Ира прыгала от радости, а котёнок смотрел на неё медленным тяжёлым взглядом. Он стоял, прижав голову к одному плечу. Лапки у него были тонкие, белые. А живота и в помине не было. Вместо живота — высокий свод.
Неизвестно, сколько времени он простоял бы так, но перед ним появилось блюдце с молоком, и тут котёнок проявил себя! Он до того самоотверженно лакал, что вымок от подбородка до белых лап.
Блюдце убрали, и будущий кот начал облизываться. А в его вытаращенных глазах было столько глупейшего удивления, словно несчастный сомневался, он ли это ел.
Ирину маму всё приводило в восторг, а когда котёнок начал икать, отчего содрогался весь, ей захотелось его погладить.