Это был просто удар ниже пояса для Питера. Он поверить не мог, что Тони может вот так просто уехать после всего, что их теперь связывало. Он развернулся и побежал прочь, пылая от гнева и разочарования, которые разгорались внутри.
Питер чуть не разгромил свою комнату в общежитии, если бы не Нэд, то случилась бы катастрофа. На следующий день, все еще разгневанный Паркер завалился в квартиру Старков, совершенно не спрашивая разрешения войти, под ошеломленный взгляд Линды, он сразу же направился в комнату к Тони, который сидел на подоконнике и курил с печальным видом.
— Старк, я требую объяснений! — яростно заорал Питер, ноздри раздувались от злости и непонимания. Тони вяло повернулся к нему, туша сигарету в пепельнице. Из груди снова стал вырываться кашель, но Старк большим усилием подавил его и сжал брови у переносицы. Он хотел избежать этой встречи больше всего в жизни, и в то же время, было невыносимо больно от тех слов, которые ему предстояло сказать.
— Каких объяснений ты хочешь? — Тони был абсолютно спокоен.
— Почему ты уезжаешь?! Почему вот так бросаешь меня и даже не удосуживаешься сказать об этом? — всплеснул руками Питер.
— А я должен? — все также невозмутимо отвечал Старк. Паркер опешил от таких слов. Вообще-то, если разобраться, то Тони ему действительно не обязан был объясняться, но Паркер думал, что они теперь близки.
— Вот как значит? То есть, можно просто наплевать на меня? После всего этого, взять и выбросить, скомкать? — снова повышал голос Питер.
— После чего этого?! Что выбросить? — Тони не выдержал и перебил гневную тираду Паркера, разводя руки в стороны. — Да, мне было отлично, но ты что, думал, что жизнь — это сказка? Все проходит, Питер, — равнодушно закончил Старк и повернулся к окну, складывая руки на груди.
— Ты просто бесчувственное чудовище, Старк! Я чертовски ошибся, — выплюнул напоследок Питер и выбежал из квартиры, еле сдерживая подступающие к горлу слезы.
Тони склонил голову и прикрыл глаза. Его сердце разрывалось от боли, а тело подрагивало от давящей безысходности. Он невыносимо хотел обнять Питера, прижать его к себе и никогда не отпускать. Но теперь это было невозможно, и Тони решил, что лучше пусть Питер возненавидит его, чем обречет себя на страдание, которые были неизбежны.
Через два дня Старки уехали, под грустные вздохи всех преподавателей и обитателей университета. Ведь Тони Старк был гением, наследником огромной корпорации и даже учиться с таким человеком в одном вузе было большой честью для многих.
Питер же впал в депрессию.
***
«Я не вернусь», —
Так говорил когда-то,
И туман глотал мои слова
И превращал их в воду.
Я все отдам
За продолжение пути,
Оставлю позади
Свою беспечную свободу…
Кажется, жизнь совершенно потеряла смысл. Питер остался учиться в МТИ, продолжая делать успехи в научной сфере. Он стал одним из самых выдающихся студентов университета, но весь мир для него окрасился в серые краски. Три года проплыли мимо, словно их и не было вовсе, оставив после себя лишь жалкие крохи воспоминаний о былом несбывшемся чуде. Паркер запретил себе ходить в те места, которые напоминали ему о Тони, но это его не спасло. На самом деле, о Старке ему напоминало здесь все. Каждый гребаный коридор, каждая лавочка рядом с корпусом, каждая аудитория.
За три года Питер так ни разу и не сходил на ромашковое поле и не сунулся в их с Тони дом у озера, это было бы слишком больно для него. За три года Питер так ни разу и не связался со Старком, как и Тони ни разу не позвонил ему. Паркер решил, что раз его любовь была вот так жестоко отвергнута, он не станет искать встреч и больше никогда не напомнит о себе. Он спрятал все их совместные фото в дальний ящик, чтобы они не напоминали ему о том, что больше никогда не случится, но выбросить не решился. Это было выше его сил.
После окончания учебы Питер переехал в Нью-Йорк работать в компанию Оскорп, которая специализировалась на генной инженерии, потому что генеральный директор Норманн Озборн заметил выдающиеся способности молодого ученого, хоть Питер сначала и пытался отказаться. Потому что где-то в этом городе жил Тони Старк, а одно упоминание его имени причиняло ему невыносимую боль.
Однажды Паркер сидел на своем рабочем месте и уныло рассматривал какие-то документы, погруженный в рабочие раздумья, как вдруг зазвонил телефон.
— Оскорп, отдел инженерно-экологических изысканий, Питер Паркер, слушаю, — вяло проговорил Питер.
— Питер… Здравствуй, — послышался в трубке знакомый женский голос. Паркер тут же выпрямился и ошалел от такого поворота событий.
— Линда?! Мать моя… П-привет, — заикаясь, воскликнул парень. — Как ты нашла мой номер, как ты?
— Да мне его дал один знакомый… Я… не… — голос девушки дрогнул и Питеру показалось, что она плачет.
— Линда, что случилось? — тут же обеспокоенно вопросил Паркер.
— Пит, наверное, я сейчас поступаю ужасно, и вообще, не должна этого делать… Но послушай, ты нужен ему… Я знаю, что нужен. Ты можешь приехать по одному адресу? — девушка собрала все силы, чтобы проговорить это без запинок.
— Что-то с Тони? Что произошло? — у Питера сердце ухнуло, его обдало холодным потом от подступающего чувства тревоги.
— Да… Узнаешь, я не могу по телефону. Пожалуйста, приезжай, если все еще любишь… — сипло ответила Линда, и на последних словах Паркер почувствовал, как они прострелили его грудь.
— Да, конечно… Говори адрес.
Не по себе
От этой тихой и чужой зимы,
С которой я на «ты».
Нам не стерпеть друг друга.
И до войны
Мне не добраться никогда.
Моя безумная звезда
Ведет меня по кругу…
На следующий день Питер вышел из такси и с ужасом посмотрел на здание, к которому его привезли. Он взял билет на ближайший рейс до Хьюстона, штат Техас, и поехал по адресу, который ему дала Линда.
Над главным входом большого серо-белого здания была надпись: «Онкологический центр им. М. Д. Андерсона». У Питера тут же сбилось дыхание, и подкосились ноги, все остальное было как в тумане. Он зашел в здание, где его уже ждала бледная и печальная Линда вместе с врачом. Они сначала долго успокаивали парня и даже сделали ему укол успокоительного, потому что боялись, что его попросту может накрыть истерика.
Три года назад у Тони обнаружили рак легких. Это было вполне ожидаемо, так как многие близкие родственники Старков, в том числе и родная мать Тони, умерли от этого ужасного недуга. Но никто не ожидал, что болезнь настигнет Старка-младшего так скоро. Ему было всего восемнадцать лет. После диагностирования и неутешительных прогнозов, Тони и Линда сначала вернулись в Нью-Йорк, где Старк стал постоянным пациентом онкологического центра, и поначалу, ситуация стала улучшаться, но ненадолго. Вскоре, болезнь начала прогрессировать, пуская метастазы, а самое страшное, что они перебрались в сердце. Пришлось переехать в Хьюстон, чтобы лечь в один из самых продвинутых центров, хотя Тони считал, что это абсолютно бессмысленно, ведь, сколько бы ему не было проведено терапий, ситуацию это не улучшит, а его мучения продлятся.
Питер слушал все это, словно был в воде, слова доходили так долго, преодолевая вакуум, от приступов истерики его удерживали только сильные транквилизаторы. По щекам полились горькие безмолвные слезы, а внутри от каждого слова врача образовывалась зияющая дыра.
— Сколько ему осталось? — тихо спросил Питер, сверля взглядом пустоту.