Может, авария — ответ на многие вопросы... Да еще с Губой надо решать. Один-то свалил. Лихой мужик этот Доцент. Надо разузнать, кто такой и чем дышит.
Конечно, с Самуэлем серьезный деляга базарил бы в другом месте, а не у него в халупе. Хотя тамбовские парни с Питером тесный контакт имеют. А Питер — это уже серьезно. Кто мог приехать к Самуэлю? Тот вроде сам крутился. Но выяснить про этого Доцента нужно. И чем быстрее, тем лучше. Хотя бы потому, что Доцент не обратился в милицию. Значит, светиться не хочет. А если так, то у Губы, а следовательно, и у меня могут возникнуть неприятности. И нужно узнать про Танькину подругу, Танька о ней не говорила. Тем более это, похоже, близкая подруга. Даже в больницу прорвалась. Лихая бабенка".
— Плохо ей, — вздохнула Зоя. — Избита вся. Ножевое ранение. Рука сломана. И понимаешь, папа, ее ножом сюда, — нагнувшись, она коснулась подколенного сгиба, — или еще чем-то острым ударили. Врачи не исключают возможности ампутации. Танька узнала об этом и запаниковала.
— Понятно, — кивнул сидящий в кресле Николай Васильевич. — Без ноги жить... — Не договорив, махнул рукой. — Но, может, обойдется, организм молодой.
Тем более ты сказала, что врач — мужик хороший. Только знаешь, хороший человек необязательно отличный врач.
— А вот тут ты не прав, — сказала Зоя. — Клиника платная. Так что плохих врачей там просто быть не может.
— Точно, — улыбнулся отец. — Тогда все будет хорошо. Но почему Татьяна в такой больнице? — спросил он. — Мать у нее...
— Папа, — опустив голову, сказала Зоя, — помнишь, я просила за одну девушку, которая...
— Мать честная, — невольно вырвалось у Николая Васильевича, — так это она! А я, хрыч старый, вспомнить никак не могу. Розова... — Вздохнув, достал сигарету.
— Папа, — нерешительно начала Зоя, — тебе же курить...
— Зоя. — Прикурив, он взглянул на нее. — В тот раз Розова действительно пыталась провезти две иконы рублевской школы. Никто ей их не подкладывал, как заявила она. Но это я узнал только через полгода, когда взяли одного латыша. Ох и досталось мне тогда. Но я даже мысли допустить не мог, что моя дочь будет просить за преступницу.
— Папа, — виновато посмотрела на него Зоя, — может, ты не прав? Ведь Танька...
— Из-за Розовой, — сердито сказал отец, — я и ушел на пенсию. Дело о краже из Троице-Сергиевой лавры вел Игорь. Он тогда только начал работать. Мы поверили, что Розовой подсунули иконы. И поэтому не взяли всю группу, работающую по церквам. Надо было нажать на нее, и все. Я уверен, она и сейчас не просто так подверглась нападению. Снова какой-нибудь криминал.
— Да нет же, — горячо возразила Зоя. — Таня с другом была на озере, около дороги. Подъехали две машины. Мужчину убили, а ее не успели. Она сумела выползти на дорогу, и ее подобрал какой-то водитель. Мужчину...
— Таракана, — сухо сказал отец. — И в машине у него что-то искали. Твоя подруга... — Он снова затянулся, но закашлялся и помотал головой.
— Папа. — Зоя подбежала к нему. — Ведь я говорила тебе. Дай сюда. — Она забрала сигарету у отца. Снова закашлявшись, он прижал руку к груди.
— Папа, — воскликнула Зоя, — ну зачем ты куришь?!
— Черт его знает, — хрипло проговорил Николай Васильевич. — Мне порой даже ночами снится, будто курю. Все-таки почти двадцать пять лет курил, бывало, по две пачки за сутки высаживал. Особенно если сидишь где-нибудь в засаде.
Вроде особо и курить нельзя, а мы — одну за одной. Нервы, наверное. Ведь не карманников брали. Наши клиенты обычно пистолеты таскали не для того, чтобы пугать. Вот раз я и... — Не договорив, погладил грудь.
— И его не расстреляли, — возмущенно проговорила Зоя. — А ведь он тогда двоих ранил.
— За ним еще два убийства было, — сказал отец. — Три вооруженных налета на сберкассы. Сейчас где-то ходит. Его же тогда как бы сумасшедшим признали. В то время деньги делали все. Впрочем, сейчас тем более. Но вот что, — вернулся он к разговору о Розовой, — ты к ней пока больше не езди. — Увидев протест в глазах дочери, вздохнул. — Я узнаю, что случилось. Вот тогда и решим. Сейчас опасно иметь таких подруг. Тем более меня многие уголовники помнят. Так что, Зоя, сначала я все выясню, а уж потом мы с тобой решим, можно ли тебе к этой Розовой ездить.
— Да я его, — крикнул молодой мужчина в очках-хамелеонах, — своими руками!..
— Положим, — усмехнулся верзила в кимоно, — марать руки о какого-то шоферюгу просто неприятно. Пусть выплатит вдвойне, а уж потом пригласить в спортзал и устроить небольшой разбор...
— У тебя, Азиат, — засмеялся очкастый, — одно на уме. Кого-нибудь переломать, но с традиционными поклонами.
— У каждого свое хобби, Астроном, — улыбнулся Азиат.
— Его точно найдут? — спросил Астроном, снимая очки.
— Без сомнения, — кивнул Азиат. — Не сегодня, так завтра мы будем знать о нем все. И в первую очередь, разумеется, его материальное положение.
— Да дело не в деньгах! — вспылил Астроном. — Он ведь чуть не угробил меня!
— Ты, Астроном, наверное, сам виноват, — засмеялся Азиат. — Ведь любишь повыделываться на дороге. Мол, джип у меня. А все остальные...
— Он, скотина, начал обгон, — прервал его Астроном, — когда я его гребаный «КамАЗ» обходить начал. И прицепом зацепил меня.
— Не держи меня за лопуха, — сказал Азиат. — Если бы он был действительно виноват, ты бы поднял на ноги всех гаишников.
— Какие, на хрен, гаишники! — огрызнулся Астроном. — Я под градусом был.
— Вот с этого и надо было начинать. Не вешай буйну головушку, выплатит тебе этот водила вдвойне. Или пахать на тебя будет. Уж с ним мы как-нибудь договоримся.