— Я не знаю, о чем они разговаривали, — сказала Раиса Борисовна. — Резкову можно было выписать еще два дня назад. Ничего серьезного у нее не было.
Я не делаю этого по твоей просьбе, — взглянула она на сидевшую в углу Розу, — потому что неизвестно, что и как она будет говорить в милиции. Ее туда обязательно вызовут. Сейчас она молчит, потому что боится. И не столько за себя, сколько за мать. Но тебе придется оплатить ее лечение, — предупредила она, — и, разумеется, выдать энную сумму мне. Все-таки...
— Ты получишь, — тихо прервала ее Роза, — сколько скажешь. Но мне не нравится, что к ней ходит Себостьянов. Как думаешь, — она остро взглянула на Либертович, — с ним можно договориться?
— Думаю, нет. Он из тех, кто ненавидит зло и считает, что оно обязательно должно быть наказано. Я узнавала о нем. Живет Василий один. Ему двадцать восемь лет. Почему не женат, не знает никто. Приехал из Курска. С отличием окончил школу милиции. В прокуратуре работает всего три месяца. До этого был в ОМОНе. Ранен в Дагестане, на границе с Чечней. Смел, умен. Слабых мест не знаю. Но они у него наверняка есть. Да дело не в этом. — Она махнула рукой. — А в том, что он упрямый человек и будет копать, пока...
— Почему следствие ведет прокуратура? — вмешался в разговор сидевший до этого молча Гобин.
— Прокурор области, — ответила Раиса, — взял дело под свой контроль.
Оказывается, за три месяца изнасилование Резковой — пятый подобный случай.
Стиль, как говорится, тот же.
— Подожди, — всполошился Яков Юрьевич. — Значит, Роман мог участвовать в таком и раньше?
— Очень может быть, — вздохнула Либертович. — Он уже давно в группе Хвата. Я не говорила тебе об этом, потому что считала, что ничего страшного в этом нет. Роман уже взрослый, а вы его оберегаете, как маленького. Но когда узнала о его участии в изнасиловании Резковой... — Раиса вздохнула. — Хорошо еще, вовремя среагировал ты. Ведь опоздай мы хоть на три часа, Валентина рассказала бы Себостьянову все.
— Господи, — быстро перекрестилась Роза, — я не знаю, что со мной было бы.
— Ты представляешь, — возмущенно обратился к Либертович Гобин, — Роман сегодня сказал, что ненавидит нас! — Она молча с осуждением покачала головой. — Мы, видите ли, ему не даем жить настоящей мужской жизнью! Я, правда, быстро поставил его на место — сделал вид, что звоню в прокуратуру Себостьянову. Он так перепугался, что ноги мне целовать начал.
— Упустили вы его, — посмотрела на Розу Раиса. Затем встала. — Мне пора. О Резковой не волнуйтесь, она ничего не скажет. Я этого не допущу.
***
«Так, — взглянув на стоявшего на балконе с сигаретой Олега, поморщился Викинг. — Получается, что он должен выплачивать за джип Астроному. Да, жизнь начинается с дороги и порой преподносит такие сюрпризы, что только держись. Как же быть? Не знаю. Ясно одно — на Олега я, разумеется, наезжать не стану. Но тогда неприятности могут появиться у меня. — Он усмехнулся. — Впрочем, что за жизнь, если эти самые неприятности полностью отсутствуют. Справимся. А за жизнь, которая начинается с дороги, я здорово выдал. Действительно. Обычно все начинается с дороги. Ну а все это — самая что ни на есть настоящая жизнь. Ведь прежде чем что-то сделать, добираешься. То есть находишься в дороге. Ладно, — одернул себя Викинг. — Хватит философию разводить. Мне уже пора звонить в Москву и давать отчет. Но с этим придется повременить. Вот ситуация. Я многим обязан Тимуру, но Олег, можно сказать, спас меня, а следовательно, и мою сестру с ее дочерью. Предстоит сделать выбор. Впрочем, какой, к черту, выбор». Шумно вздохнув, вышел на балкон.
— Олег, — сказал он, — ты начал говорить о своей неприятности. Я сейчас тебе кое-что расскажу. Если что-то будет не так, поправишь. Предупреждаю, — серьезно добавил он, — это важно. Как для тебя, так и для меня.
— Лады, — кивнул немного удивленный Олег. — Начинай.
16
Сойдя с автобуса, Мария поставила сумку на горячий от солнца асфальт и расстегнула верхнюю пуговицу блузки.
— Жарко сегодня, — обмахиваясь носовым платком, сказала вышедшая из автобуса молодая женщина.
— Да, — согласилась Мария.
— Вы куда? — спросила женщина.
— До Березова.
— Значит, попутчицы, — довольно заметила женщина. — Я к матери еду. Вы знаете Андрееву Евгению Ивановну?
— Да мы, можно сказать, соседи. Дома напротив стоят.
— Как она, здорова?
— А как же. В деревне в эту пору болеть нельзя. К тому же корова у тети Жени. А вас как зовут?
— Даша.
— Меня Машей зовут.
По дороге к перекрестку, у которого они стояли, приближался «КамАЗ».
— Возьмет? — махая рукой, спросила Дарья.
— Он в ту сторону едет, — увидев мигающий левый поворотник, вздохнула Мария. В ее голосе прозвучало что-то странное, и Даша удивленно посмотрела на нее. «КамАЗ» затормозил.
— Куда, девоньки? — выглянул в открытое окно загорелый водитель.
— Березово! — громко ответила Даша.
— Садитесь, — открыв дверцу, кивнул он, — домчу.
— Сколько мы должны будем? — сухо спросила Мария.
— Сторгуемся, — улыбнулся он.
— Знаю я ваши цены, — недовольно проговорила она.
— Поехали, — забираясь в кабину, позвала Дарья. — Давай руку.