- Глеб!
- Ладно, молчу, молчу... Везучая ты, Сашка! Вон у тебя целых два отца, а у меня и одного-то, считай, не было...
- Но я же второго в глаза не видела.
- Неважно, все равно он о тебе думал, даже деньги какие-то оставил...
- Ты мне завидуешь?
- Что я, дурак? Это я так, к слову... А деньги нам даже очень пригодятся. Хотя нет, эти деньги мы тратить не будем.
- Это еще почему?
- Потому что хватит тебе нас содержать. Боже, я как подумаю, что ты.., что ты горбатилась на чужих людей... Сашка, ты простишь меня? Я без тебя не могу, ты же знаешь... И пусть эти деньги лежат, а я сам теперь заработаю на все, что нам нужно. Я знаю, я чувствую, теперь все будет по-другому. И главный теперь уж не посмеет говорить, что я слишком красив для Чацкого... Идиот... Знаешь, Сашка, я думаю уйти из театра...
- То есть как?
- А вот так! Доиграю сезон и уйду! Теперь мы не пропадем! А он пусть знает...
- Глеб, ты сейчас слишком взволнован, не надо ничего делать сгоряча. Вот съездишь в Италию, а потом..
- Потом - Освальд!
- Ты погоди, от разговора в ночном клубе до конкретных дел знаешь как еще далеко?
- Ты в меня не веришь?
- Если кто в тебя верит, то это я. И всегда верила.
А иначе давно бы тебя бросила.
- Сашка, ты правда меня любишь?
- Глебка, ты болван!
- Иди ко мне скорее!
...Утром Глеб повез меня в агентство, где я не без труда поменяла билет на воскресенье. А потом мы вместе поехали к бабушке. Ей было немного легче, и она сама открыла нам дверь.
- О, Саша, ты с мужем! - обрадовалась она, и тут же в коридор выскочила Инна Кирилловна. При виде Глеба она вспыхнула:
- Добро пожаловать! Заходите, заходите! Давайте знакомиться, я подруга Сашиной бабушки...
Что-что, а очаровывать старушек Глеб умеет великолепно. Он поцеловал обеим дамам ручки, был весьма мил и любезен, но от кофе отказался.
- Простите великодушно, но я спешу. А завтра непременно отвезу вас в Шереметьево. Во всяком случае, сделаю все от меня зависящее.
- Одну минутку, Глеб Евгеньевич, - обворожительно улыбнулась Инна Кирилловна. - Я вчера была на вашем спектакле и в таком восхищении, что просто слов не могу подобрать...
Глеб хотел что-то ответить, но старая дама великолепным жестом остановила его:
- Но слова тут и не нужны! Я сейчас сделаю вам один презент...
- Ну что вы, не стоит, - засмущался Глеб.
- Нет, стоит, я вчера, возвращаясь после спектакля, решила, что непременно передам эту вещь Саше для вас, я даже не рассчитывала, что мне удастся сделать это самой. Вот, возьмите!
Она протянула Глебу небольшой мешочек из зеленого бархата:
- Берите, берите, и пусть эта вещь станет вашим талисманом.
Глеб осторожно развязал мешочек и вытащил продолговатую бархатную коробочку. Открыл ее и воскликнул:
- Какая прелесть! Это булавка для галстука, да?
- Да! И эта булавка принадлежала не кому-нибудь, а самому Мамонту Дальскому!
Глеб стоял в полной растерянности.
- Вы мне не верите? Но это правда! Он сам подарил ее моему отцу, на его шестнадцатилетие! Видите, какой там чудесный узор на золоте? И маленький сапфирчик!
- Но я не могу принять такой подарок!
- Молодой человек! Вы вчера подарили мне такую радость, такое наслаждение, что я просто не могу не отдать вам эту вещь! Пусть даже вы не станете ее носить, но она должна принадлежать вам! Я так хочу! В конце концов, я гожусь вам в бабушки! Вы обязаны это принять...
- Берите, Глеб, - улыбнулась бабушка, - от Инны все равно не отвяжетесь, если уж она что-то решила...
- Спасибо вам огромное, но не думайте, что я это куда-нибудь заткну и забуду! Нет, я непременно буду это носить! Дело в том, что галстук я ношу только в особых случаях, так теперь в особых случаях я буду носить и эту булавку. Мамонт Дальский! С ума сойти!
Я видела, что Глеб страшно доволен.
Он еще раз поцеловал дамам ручки и убежал.
- Ну, Инка, признавайся, ты по уши влюбилась в мужа моей внучки! - со смехом сказала бабушка.
- Не стану отрицать. Но в моем возрасте это не опасно, правда, Саша?
- Конечно, я вам тоже очень признательна, Глеб был в восторге, можете мне поверить.
- Вот и славно! А сейчас я пойду доделывать пирог. Скоро будем пить кофе!
Она удалилась.
- Бабушка, как ты себя чувствуешь?
- Сейчас довольно сносно, но на улицу выходить боюсь. Будем надеяться, до отлета все обойдется. Ты хорошо выглядишь, Сашенька, только немножко устала, да?
- Мы вчера очень поздно вернулись, потом еще немножко ругались...
- А потом мирились? - лукаво взглянула на меня бабушка. - Ох, Саша, он еще красивее, чем я могла предположить... А глаза... И обаяние... Бедная моя девочка, тебе трудно придется... Думаю, скоро ему не дадут проходу. Инка говорила, что в зале женщины визжали от восторга и, как она выразилась, была "исключительно эротическая атмосфера", какая в опере бывает...
- Не знаю, я прибежала только к концу спектакля и так волновалась, когда узнала про замену... Но какой-то визг и вправду был.
- Мне показалось, он тебя любит.
- Мне тоже так кажется.
***
В аэропорт Глеб поехать не смог, у него были съемки. И мы просто заказали такси. Инну Кирилловну бабушка в Шереметьево не взяла, хотя та очень настаивала.
- Нет, Инка, сиди дома! Нечего зря таскаться, да и мне надо побыть с Сашей.
- Ладно уж, уговорила. И давай, как приедешь, вышли мне приглашение! Хочу на старости лет искупаться в Мертвом море! Вдруг скину десяток годков, в русских сказках самая полезная вода - мертвая...
- Инка, старая калоша, ты все перепутала! - засмеялась бабушка. - Но приглашение вышлю! Тебе и Саше с Глебом!
- А может, мы сразу все вместе к тебе нагрянем?
- Ну конечно, ты же влюблена в Глеба, я тебя знаю! Но не получится, мне вас негде всех разместить! - Бабушка незаметно мне подмигнула. - К тому же у тебя нет заграничного паспорта, так что быстро ты не обернешься, а у нас уже скоро начнется жара... Короче, рассчитывай на осень. Самое лучшее время конец октября - начало ноября... Ну все, присядем на дорожку!
Мы присели.
- Господи благослови! - вздохнула Инна Кирилловна, и старушки обнялись на прощание.
Уже в такси бабушка сказала:
- Не бросай Инку, ладно? Ничего особенного не нужно, у нее есть сын и внуки, но просто позванивай ей и время от времени доставай билеты в театр, только и всего.
- Обязательно, бабушка!
- Она прекрасный человек, хоть и чрезмерно восторженный. Мы с ней дружим с детства. Когда Веню выслали, она так мне помогла... И единственная из всех знакомых провожала меня, когда я к нему улетала. Остальные все побоялись.
Большую часть пути до Шереметьева мы ехали молча, только бабушка все время держала меня за руку. А в аэропорту все произошло очень быстро.
Когда мы подошли к месту регистрации, служба безопасности авиакомпании Эль-Аль как раз расставляла свои столики для собеседования с пассажирами.
- Сашенька, детка, пора прощаться! Жаль, что все так быстро кончилось, но ты же приедешь ко мне, правда?
- Обязательно приеду, не знаю, как Глеб, но я приеду, даже не сомневайся. Я знаю тебя всего несколько дней, но чувствую, что, наверное, ты мне самый близкий человек.., и спасибо тебе, спасибо за все!
- Не за что меня благодарить, я давно должна была тебя найти. Мне так больно с тобой расставаться...
Нас обеих душили слезы, мы обнялись и никак не могли оторваться друг от друга, но вдруг кто-то рядом воскликнул:
- Мария Львовна, вы?
Женщина средних лет с очень милым лицом кинулась к бабушке.
- Людочка, какими судьбами?
- Вы домой, Мария Львовна?
- Конечно, Людочка, вот познакомьтесь, это моя внучка! Саша, а это моя приятельница из Арада! Я и не знала, что вы в Москве. Значит, летим вместе?
- Да.
- Как удачно! Вот, Саша, можешь теперь за меня не волноваться, Людочка - доктор, она за мной присмотрит.