…и обнаженный.
Пока Петр мылся, что-то громко напевая хорошо поставленным голосом, я, к своему ужасу, обнаружила, что из домашней одежды у меня остались только растянутая старая футболка бывшего мужа и штаны, в которых даже в магазин в своем доме не выйдешь.
Кусая губы, крутилась на кухне, обдумывая, что скажу маме, когда сегодня приду за своей заначкой на «черный день».
Главное, чтобы отца дома не было, иначе скандала не избежать.
— Она не только красивая, но ещё и готовить умеет сказочно, — усмехнулся Петр, заглянув на кухню в одних боксерах.
От его вида малость закоротило.
— Ешь, я в душ, — хрипло произнесла, пряча взгляд от соблазнителя.
Холодный душ.
— Может, потереть спинку?
Как он это произнес… Это как поднести к губам клубнику со сливками и спросить: «Хочешь?»
Хочу, очень хочу.
— Нет, я справлюсь сама.
Самое сложное было пройти мимо него и не остановиться, не провести рукой по прессу, который видела только на картинках.
Какое те-е-ело.
Мало того, что я впервые за долгое время проснулась с мужиком, так ещё и с таким горячим.
— Будешь шалить в душе — зови, — крикнул, когда я уже закрылась в ванной.
Покраснев, начала раздеваться.
Как он вообще мог подумать, что я смогу заниматься таким в его присутствии?
Намылив голову, застыла от убийственно смущающей мысли.
А если он сам, стоя на том же месте, что и я… шалил.
Фантазия вышла из под контроля и начала подкидывать такие картины, от которых прохладный душ не спасал.
Ныло все тело, голова была переполнена порнографией личного производства.
Думала, сейчас выйду и совершу второе эпическое соблазнение в своей жизни. Нервничая, зашла на кухню в одном полотенце, но объекта соблазнения там не оказалось.
Где же он?
Петр нашелся в гостиной. Он ходил по залу, задумчиво рассматривая бардак.
Пропало желание соблазнять, захотелось его выгнать, чтобы он не видел такое личное.
— Быстро ты, — задумчиво произнес, заметив меня.
Молча смотрела на него, борясь с необъяснимой агрессией. Безумно же обвинять человека, что он без спросу зашел в комнату и увидел разбитые свадебные фотографии.
— Женщины считают меня довольно поверхностным, — начал Петр.
Осторожно обойдя осколки, подошел ко мне.
— Но чаще всего я вижу больше, чем Биг Босс.
— И что же ты видишь? — сухо спросила.
— Вчера, Мышонок, ты меня использовала, чтобы заглушить все это, — махнул рукой на разрушенную гостиную. — Знаешь, я не против такого, даже не оскорблен. Но чтобы мы остались квиты, было бы неплохо, если бы ты выполнила одну маленькую просьбу.
— Какую? — голос дрогнул.
Я только что подтвердила, что он прав? Дура.
— Я не хочу, чтобы наш секс повлиял на твое решение подписывать договор или нет.
Неожиданно.
— Ты не хочешь, чтобы я его подписала?
Посильнее прижала к груди полотенце.
— Очень хочу, но не таким способом.
— Я уже приняла решение подписать, — смело произнесла, смотря на непривычно серьезного Петра.
— Понимаешь, Нина, мы не врачи. Мы не сможем залечить…
— Я не требую этого! — яростно перебила, не желая слушать лекцию.
— Ты этого хочешь, — настаивал.
— Не нужно думать, что ты меня понимаешь!
— Я понимаю, Нина. К сожалению, очень хорошо. И мой визит вчера был ошибкой.
Больно.
— Тебе не понравилось? — вырвалось.
Как же я уязвима.
— Мышонок, я не про секс между нами.
— Ничего не понимаю… — поджала губы.
— Пообещай, что не будешь принимать наше предложение на эмоциях, вот и всё. Эмоции — плохие советчики.
— Я разберусь с этим сама, — упрямо произнесла, смотря на него сквозь пелену слез.
Не смогла сдержаться, и слезы потекли по щекам, выдавая мою обиду с головой.
Как же невыносимо, когда тебя отталкивают.
— Не плачь.
Мужские губы коснулись лба, а руки крепко прижали к себе.
— Я хотела тебя по-настоящему, — прошептала, стараясь успокоиться.
Не хватало ещё устроить истерику.
— Меня сложно не хотеть, я лакомый кусочек для любой женщины, — хмыкнул.
Ох, ну конечно.
Посмотрела на него снизу вверх.
— Почему вы настаиваете так взвешенно принимать решение?
…и в тоже время искушаете.
Петр долго смотрел мне в глаза, прежде чем ответить.
— Были инциденты, когда у женщин после совместно проведенной ночи была истерика и отвращение к себе.
— Так, значит, не все влюблялись, — усмехнулась.
— Не все, но лучше бы влюбились, чем так презирать себя и нас. Не хочу, чтобы так получилось с тобой.
Ох, милый, я уже себя презираю за свое прошлое, за свою слабость, за то, что превратилась в тряпку!
— Я хочу попробовать, и это не связано с прошлым, — уверенно ответила. — Можно сказать, вчера я поставила на этом жирную точку.
Покосилась на разбитые фигурки на полу. А ведь убирать все это придется мне. Черт!
— И хочешь пуститься во все тяжкие?
Насмешливо посмотрел.
Хочу! Оторваться по полной.
— Возможно, — прикусила губу и спрятала лицо на мужской груди.
Чтобы он не заметил, что отразилось в моих глазах.
— Мышонок смутилась, — протянул, поцеловав в волосы.
Ошибаешься, но я не буду тебя переубеждать.
— Но Биг Боссу придется все рассказать, он теперь меня точно убьёт, — тяжело вздохнул. — А ведь я серьезно хотел только поговорить, а ты меня соблазнила.
И ведь нечего возразить.
— Может, — скромно посмотрела на Петра, прижимаясь к нему, — повторим?
Я это сказала! Вслух! Умница какая.
— Мне сейчас не послышалось?
— Хочу тебя.
Есть что-то новое в том, что смотришь на красивого мужчину и не думаешь, что ты какая-то не такая, а прямо говоришь о своих желаниях.
— Хочешь доказать мне, что прошлое в прошлом?
Я же это не сделаю, да?
Приподнявшись на носочках, обняла упрямца за шею, и полотенце упало к ногам.
Упс.
— Глупый, я по-настоящему хочу. Можешь проверить, насколько я мокрая, — шепнула на ухо и слегка прикусила мочку, оттянув.
А я отчаянная, черт возьми.
Сорвавшийся мужской стон заставил задрожать, а последующий поцелуй позабыть своё имя.
Если бы не важный звонок с работы Петра, который обломал нам все веселье на подходе к спальне, то меня бы ждал безумно горячий секс, судя по тому, как сейчас страстно Петр сжимал меня в своих объятиях и целовал в прихожей, но уже полностью одетый.
— Иди, — через силу оттолкнула от себя этот лакомый кусочек.
— Я позвоню, как освобожусь, Мышонок, — снова поцеловал, застонав.
Он так точно опоздает.
— Может, приедешь вечером? — спрашиваю, часто дыша.
Сама думаю только о том, как притянуть его к себе и поцеловать ещё раз.
— Если смогу, то буду здесь в семь и так тебя прокачу, укачает.
Произносит с предвкушением в голосе, и трепетное волнение щекочет низ живота.
— Обещание-обещание.
Стараясь подразнить, провожу ладонями по груди и смотрю кокетливо из-под ресниц.
— Поверь, я не даю пустых обещаний.
Прижимает к стене, дарит ещё один убийственный поцелуй.
— Иди уже.
Неохотно шепчу в губы.
— До вечера, киса.
С улыбкой смотрю на то, как он, ожидая лифт, кидает на меня голодные взгляды.
И в этом моменте, когда наши взгляды пересекаются и он заходит в лифт, понимаю, как много этот мужчина для меня сделал, сам того не ведая.
Он подарил самый бесценный подарок — веру в свою привлекательность.