Однако, как бы плохо ни началось их знакомство, они все же разговаривали, что могло свидетельствовать о том, что она не совсем ему неинтересна. Джун машинально оправила шорты; она не привыкла сверкать голыми ногами, особенно перед мужчиной, который, кажется, считал себя экспертом во всем, что касается женщин. Интересно, хватит ли у нее смелости сделать то, чему учила ее лучшая подруга Эффи?
При этой мысли сердце ее испуганно забилось. Но ведь на дворе не девятнадцатый век, и в наши дни женщины берут инициативу в свои руки! Они просят то, чего хотят. Может быть, это ее судьба, обернувшись железным ящиком для инструментов, дает ей шанс? И вообще, научится ли она когда-нибудь не упускать удачу? Разве Эффи не воспользовалась бы таким случаем? Джун ужаснулась своим мыслям: неужели наставления подруги не пропали даром?
Но как бы там ни было, она все откладывала и откладывала расставание с незнакомцем.
– Так о чем мы с вами говорили? – слабым голосом спросила Джун.
Мужчина пытливо взглянул на нее, словно стараясь прочесть ее мысли.
– Мне показалось, что вы находите меня привлекательным, но не решаетесь сказать об этом.
Джун опустила глаза.
– Разве?.. Ну что ж, всего хорошего.
– Постойте! Скажите хотя бы, куда вы так спешили?
Джун усилием воли заставила себя взглянуть ему в глаза. На его губах играла странная улыбка, в которой читалась смесь превосходства и сожаления. Внутренний голос с интонациями Эффи твердил ей: сейчас или никогда, Джун! Она неуверенно коснулась рукой волос. Возможно, этот мистер Самовлюбленный Плотник – ее лучший шанс, и все, что ей нужно, это найти в себе мужество не упустить его. Она заставила себя улыбнуться.
– Все очень просто. Прогулки с элементами спорта успокаивают меня. – Ее слова прозвучали натянуто, и она не была уверена, что сможет произнести еще что-нибудь.
Он скептически приподнял бровь.
– Спорт – это, конечно, хорошо, но иногда следует смотреть под ноги, иначе он может навредить здоровью больше, чем помочь.
Он обращается с ней как старший брат!
– А вам, мне кажется, следует вернуться к вашей работе, – возмущенно произнесла она.
Его взгляд свидетельствовал о том, что он низкого мнения о ее умственных способностях. Расстроенная, она собралась уходить.
– Спасибо за помощь, но не думайте, что я пришлю вам чек.
Джун медленно повернулась и сделала три шага, но внутренний голос уговаривал ее не останавливаться после первой попытки. Напряжение дошло до предела, к горлу подступила тошнота.
За четыре года преподавания Джун приобрела все свойства профессии: дотошность, прямоту, прагматичность… К сожалению, в число этих свойств не входили кокетство и напористость. Поэтому сейчас она не знала, как заставить себя играть несвойственную ей роль.
Да и он уже наверняка понял, что она не умеет флиртовать, поэтому оставалось исходить из того, что имеется. Ей удавалось откровенными разговорами убедить учеников в том, что они ничего не добьются в жизни без образования, но сработает ли ее прямота сейчас? Она вскинула голову, решив, что надо быть смелее. Улыбки на его лице уже не было. Он спокойно смотрел на нее. Неужели прочел ее мысли? Ей бы этого очень не хотелось.
– Скажите…
Она старалась говорить как можно небрежнее, но голос дрожал, и ей пришлось откашляться, чтобы придать ему твердость.
Он кивнул, давая понять, что слушает ее.
Джун сделала шаг в его сторону и остановилась. Никак не решаясь задать столь унизительный для нее вопрос, она успокаивала себя тем, что он, разумеется, чисто теоретический, с целью испытать методику Эффи.
– Мне… мне просто интересно. Как вы думаете, я могла бы… – Ее щеки запылали, и она поспешила закончить фразу, пока смелость окончательно не иссякла: – Хотели бы вы заняться сексом со мной? – Ужасное слово было произнесено почти фальцетом.
На секунду его глаза расширились. Возможно, ей это только почудилось, поскольку вот уже несколько секунд она не дышала, и в глазах у нее потемнело.
Он молча взглянул на нее, и ей показалось, что это молчание длится целую вечность. Ее грудь разрывалась, словно от сдерживаемой боли. Почему она так ждет ответа? Она не могла представить, каким он будет. Если отрицательным, она ужасно расстроится. Но что, если он скажет «да»? О Господи, что, если это будет «да»? Сможет ли она решиться на интимную близость с незнакомцем?
Наконец он улыбнулся.
– Вы бы хотели заняться этим, прежде чем продолжите прогулку?
В его непроницаемых глазах Джун заметила едва уловимое странное выражение. Неужели жалость?
Он, наверное, понял, что она сама напугана своей безрассудностью, и решил обратить все в шутку. Но, скорее всего, мысль о занятии любовью с ней была настолько неприемлемой для него, что, оторопев, он даже не смог ответить ей с обычным сарказмом.
Джун закусила губу. Конечно же, сочувствие в его глазах лишь почудилось ей под влиянием недостатка кислорода. Ей
**** к сожалению, пропущен кусочек из-за сбоя Windows ****
Работяга все равно никогда не узнает правду. – Я хочу на деле доказать, что в этой стране мужчины и женщины имеют равные права. Говорят, что Гордон Ньюэлл многого добился, будучи диким и необузданным. Держу пари, что и я могу быть такой!
На лице рабочего появилась кривая усмешка. В ней было что-то необъяснимое и– тревожащее. Но, возможно, она свидетельствовала о том, что Джун добилась эффекта, на который рассчитывала.
Незнакомец сжал рабочий ремень рукой, и на ней вдруг резко обозначились все мускулы.
– Ну что ж, дайте мне знать, как пойдет процесс обольщения.
– Обязательно! – прокричала она. – Не сомневаюсь, что вы будете ожидать от меня новостей с большим нетерпением! – И Джун быстро помчалась прочь, не обращая внимания на боль от ушибов.
Джун приняла душ и переоделась в черные джинсы и белую хлопчатобумажную блузу. Спускаясь вниз, она изо всех сил старалась не думать о самовлюбленном плотнике и о своей неудачной попытке избавиться от комплексов. Как обычно, она присоединилась к Эффи и ее тете Лиз в аккуратном офисе на первом этаже. Комната была залита солнечным светом и наполнена изысканными предметами антиквариата.
– Привет, Джун! – воскликнула Эффи, бесцеремонно расположившаяся на краю обширного письменного стола времен королевы Анны. Она выглядела по-утреннему свежей в короткой красной юбке, вязаной кофте и сандалиях. – Как прогулка?
– Прекрасно, – спокойно ответила Джун, рассудив, что чем меньше она будет распространяться о провалившейся попытке соблазнить красивого рабочего, тем лучше. – Какие планы на сегодня?
Эффи прищелкнула языком. Звук получился неестественно громким в сравнении с размерами девушки: и она и ее тетя были миниатюрными.
– Тетя Лиз сказала, что наш гостеприимный хозяин несколько минут назад улетел на своем вертолете в город, тем самым опять сорвавшись с крючка.
В голове Эффи звучало нескрываемое разочарование. За пять дней, проведенных на острове Гордона Ньюэлла, они ни разу не видели его.
Лиз Каули, оторвавшись от записей, задумчиво взглянула на Джун. Умные черные глаза этой пятидесятилетней женщины были столь же молоды, как и у ее племянницы. В ее ухоженных волосах не было даже намека на седину, и Джун знала, что краска здесь ни при чем. Ближе познакомившись с Лиз за последнюю неделю, она поняла, что впервые видит женщину, которая совершенно не стремится приукрасить себя. Лиз никогда не пользовалась косметикой, но и без нее внешность ее поражала с первого взгляда. К тому же у нее был великолепный характер. Джун вынуждена была признать: мистер Ньюэлл умел подбирать людей.
Главным отличием племянницы от тети было любопытство Эффи. Как правило, Джун снисходительно относилась к этой слабости подруги, но были моменты, когда ее настойчивость просто раздражала. Зато тетя Лиз была безупречна, и Джун не переставала восхищаться ею.