Убираю папки в шкаф, и закрываю, проворачивая ключ с остервенением. Пойду тоже постреляю, а вместо мишени буду представлять самодовольное лицо Самойлова. Или старлея, который облизывает пошлым взглядом и будто раздевает. Прямо руки зачесались, тороплюсь на выход, но выйти не удается, дверь распахивается и вваливается тот, чью физиономию собиралась представлять на мишени.
— Что вам здесь нужно, — спрашиваю, а у самой внутренности моментально превратились в один ледяной комок. По его глазам уже все прочитала.
— Ну как же, если гора не идет к Магомеду, то он сам придет, — сально ухмыляясь мужчина приближается ко мне, оттесняя к стене. Бежать некуда. — Какая ты вкусная… о, эти волосы, ты их распустила, наконец… чистый шелк.
Он тянет к моим волосам свои толстые пальцы, похожие на сардельки, облизывает безобразно-мясистые губы, похотливо сверкая глазами. Мне противно до колик в желудке, но молчу, прижимаясь к прохладной стене разгоряченной спиной. Сопротивление бесполезно, знаю из курса психологии, если буду бороться, то быстро потеряю силы, и тогда этому негодяю ничего не стоит получить то, за чем пришел. Но я всегда настороже, и в моем кармане имеется маленький перочинный нож, прямо мизерный. Но Казиев же об этом не знает.
— Вы бы не приближались ко мне так резко, Марат Казимирович, — предупреждаю наглеца, упирая в его не спортивный живот узкое лезвие. — Еще сантиметр, и мы сумеем увидеть ваш внутренний мир. Предполагаю, что там у вас нет ничего привлекательного.
— Не понял, ты меня прирезать решила? — темно-карие глаза из орбит вылезают, когда до старлея доходит, что упирается в его жирное брюхо. — Ты че строишь из себя, коза?
— У меня есть мужчина. Вам бы понравилось, если бы ваша женщина в командировке допускала к своему телу других мужчин? Думаю нет. Я лучше вам брюшко проткну, чем сдамся.
Говорю холодно, ледяным тихим голосом, без истеричных испуганных нот. Мое спокойствие пугает старлея больше, чем давящий на пузо нож. Он отстраняется и достает из кармана платок, вытирает потное лицо.
— Ну… ты… — у него не хватает слов, машет рукой и выскакивает из кабинета.
Я в окно вижу, как он почти бегом пересекает небольшой двор и только тогда меня отпускает. Сползаю по стене, захлебываясь в рыданиях.
Я не знаю, сколько сижу на полу, лицо опухло от слез и усталость сковывает мое тело. Я так соскучилась по Денису, признала наконец это. Пока не слышала его голос, еще держалась, потом злость на него охладила, а теперь пришло осознание, что не так все, как кажется. Хоть завтра бы уехала к нему. Хочу дать ему второй шанс, ведь я сразу поняла, что дело нечисто. Даже если бы ребенок был его, то все равно не по доброй воле. Подстава.
— Вот ты где, — вдруг раздается над головой голос подруги, я даже не слышала, как открылась дверь. — Эй, что с тобой? Ты ревела что ли? Что случилось?
— Я чуть Казиева не прирезала… — показываю свой маленький ножичек, который так и сжимаю в кулаке. — Он пришел, стал зажимать меня… а я ему нож к животу.
— Ой, да не прирезала бы, этим твоим «кинжалом» только комаров пугать. Вот придурок! Я точно капитану на него донесу, посидит в карцере, будет знать.
— Да ладно, может больше не пристанет, сбежал, сверкая пятками, — смеюсь, утирая слезы. — И я домой хочу.
— А, мама позвонила, и тебе домой сразу захотелось, понимаю. Вставай, рева.
Валя помогает мне подняться и усаживает на стул, а сама напротив меня ставит стул. Обмахивает мое лицо платком, ворча, что как с таким лицом на люди теперь показаться. А мне все равно.
— Что мама? Снова рыдала в трубку?
— Нет, — качаю головой, отодвигая ее руку с цветастой тканью, — это не мама звонила. Мужчина, которого люблю… а я так по нему соскучилась. Мы больше года не виделись нормально, один раз мельком только. У него такой голос, что мурашки по всему телу…
— Понятно. Ну придется еще потерпеть, до осени.
Да, придется, сама виновата.
Лето пролетело быстро, помогала загруженность, некогда голову поднять. Казиев больше не приходил, распускал про меня слухи, что я чокнутая, и со мной опасно связываться. Сплетни оказались мне на руку, больше ни у кого не возникало желания пойти со мной на сближение.
Денис больше ни разу не звонил, моя сестра сказала, что он устроился на какую-то секретную работу, иногда появляется в городе и узнает у Ольки новости обо мне. Ждет смиренно.
Пришел октябрь, командировка подходила к концу, уже сидели на чемоданах и ждали, когда нам на смену прибудет другие. И вот этот день пришел, парни погрузились в крытую тентом машину, а мы с Валей сели в кабину к шоферу. Девушка веселилась, смеясь на шутки светловолосого парня. И настроение воздушное. Домой!