Аня проснулась с чувством страха, она не понимала, что её разбудило. Девушка услышала, как кто-то пытается проникнуть в квартиру, ключом старается отпереть дверь. Она вспомнила и обрадовалась, что закрыла помимо замка дверь и на задвижку. Стараясь не шуметь, на цыпочках подошла к двери и посмотрела в глазок. Анна была в замешательстве, увидев на лестничной площадке мать и соседа.
«Что вы тут делаете? Вы знаете, который час?», - пошла в наступление дочь.
- От вас, Петр Егорович, совсем не ожидала, вы человек военный, всё про дисциплину мне нравоученья читали и вдруг такое.
- Аннушка, мы гуляли, решили молодость вспомнить.
- От вас ещё и алкоголем пахнет. А давление. И куда вы катитесь, по наклонной.
Анна копировала мать, так именно она встречала опоздавшую к указанному её времени дочь.
- Больше этого не повториться, даю слово офицера- пенсионера.
Довольная собой Анна ушла к себе в комнату. Она долго не могла заснуть, не знала, с чего начать разговор с матерью. Девушка хотела жить отдельно, но не знала, как уговорить строгую Татьяну Ивановну не сдавать бабушкину квартиру, а разрешить ей там жить.
«Тогда бы я вечерами ждала его».
Она вспомнила о телефонном звонке.
«Как- то надо узнать, может он женат, а если женат и звонила ему жена, а вдруг у него дети есть? У него спрашивать не буду, надо кого-нибудь расспросить», - решила она.
Но всё разрешилось само-собой. И то, что она узнала, больно резануло её влюблённое сердце.
На перемене она услышала его голос, выглянув в коридор, увидела Игоря Николаевича отчитывающего Юлию Сергеевну.
- Юль, что случилось? За, что это он?
- С женой дома, наверно, поцапался, вот и нападает на людей.
- А что он женат?
- Конечно, ты удивляешь меня подруга. Мужику сорок лет. Сходи в школьный музей, там их фотка есть, когда они только после института пришли работать. Историк и химичка.
- Где она сейчас?
- Да, вот в соседней пятиэтажке магазин канцтоваров видела?
- Она там работает?
- Нет, она хозяйка. И перемены, и после уроков сидишь со своими двоечниками, и ничего не знаешь.
- У меня нет двоечников.
- Ну, отстающими. Не придирайся к словам.
- Нет у меня отстающих, запомни, у меня все вундеркинды.
- Ну да? И чего ж ты со своими вундеркиндами каждый день по два часа после уроков сидишь?
Звонок прервал не очень дружественную беседу подруг. Юлия Сергеевна винила себя в ссоре, через час она считала, что подруга не виновата в её испорченном директором настроении. После уроков решила заглянуть к подруге и помириться.
«Как всегда со своими вундеркиндами возится», - подумала Юля, заглянув в класс.
- Анна Александровна, можно вас на минутку?
«Я сейчас вернусь, а ты пока ещё раз прочитай», - сказала Анна Александровна и вышла к подруге.
- Ань, не обижайся, не знаю, что на меня нашло. Вчера вечер дома просидела, одной куда идти. Давай вечером сходим, потанцуем или в кино. Я подожду тебя, пойдём домой вместе.
- Хорошо. Я не долго.
«Какая же Юлька хорошая, добрая, не то, что я, - стыдилась своего поведения Аня. - Она ведь не виновата, что он женат. Что мне делать? Встречаться, значит, стать любовницей. Хочется быть любимой девушкой, чтобы он меня так представлял, хочу быть невестой, свадьба, поехать в путешествие. Он женат. У меня этого ничего не будет».
Закончив занятия, Аня зашла за подругой, и они решили пойти пешком через парк, как делали две первые недели сентября. Потом Анна Александровна стала задерживаться на работе.
- Листья почти все опали. Скоро зима. Ань, а помнишь, как мы собирали листочки, хвастались, кто красивее нашёл. Ты какая- то странная, молчаливая. Случилось что? Может, влюбилась в кого?
- Обычная я. Это тебе кажется. Ничего у меня не случилось.
- Скажи это кому-нибудь другому. А я тебя хорошо знаю. Помнишь, как в девятом классе в Илью из параллельного класса влюбилась. Крутилась у него под ногами, что бы он тебя заметил, пока Илья на доске мелом не написал: «Анька Петрова жирная корова». Вот и сейчас.
Анна испугалась разоблачения, они очень хорошо друг друга знали, и каждая не раз плакалась в жилетку подруги, и решила перевести разговор.
- Я просто думаю о маман.
- Что с ней. Заболела?
- Нет, но у неё, кажется, роман.
- Роман? Она же старая. А сколько ей?
- Пятьдесят.