— Из-за чего случилась наша, даже сами отцы и матери командиры сейчас уже и не вспомнят, — Эмар рассказывал спокойно, без эмоций, но при этом словно дистанцируясь от своих собственных слов, так, что было понятно: ему больно, но он загнал свою боль куда-то очень глубоко. — Нет, для рядовых бойцов были красивые, звонкие и пустые лозунги о превосходстве Светлых для одной стороны и кровной обиде Тёмных — для другой. Но как бы там ни было — война была. Я думаю, локальные стычки между эльфами и колдунами происходят в любом из миров, но в нашем они достигли вселенских масштабов. Дело дошло почти до полного истребления Светлых. Очнулись Тёмные, когда ситуация стала, прямо скажем, критичной, но, слава Равновесию, не безысходная. Меч ещё можно было удержать. С трудом, опять с кровью и болью, но можно. Вот тогда к нам и пришёл из вашего мира герой. Мы так решили, что герой. Сейчас уже никто не помнит его настоящего имени. И осталось ли оно у него — неизвестно.
Серый понимающе кивнул:
— Советник…
— Он самый, — Эмар чуть приподнял уголки губ в лёгкой улыбке и продолжил: — Он предложил нам выход, на тот момент — просто гениальный. И очень лёгкий, во всяком случае на первый взгляд. Он принёс в наш мир скаляр из вашего мира.
Серый удивлённо поглядел на Эмара. Скаляр в его понимании являлся величиной, остающейся неизменной при смене системы координат. Интересно, что имел в виду Эмар.
Эмар заметил вопрос в глазах собеседника и пояснил:
— Скаляр — это то самое остриё иглы, на котором держится меч равновесия. Часть источника энергии, механизма вселенной. В каждом мире он — свой. И выглядит по-своему. Вот что вы видели?
Серый пожал плечами:
— Чашу с водой и горящие угли, плавающие в ней. И наш шаман называл её просто — артефактом.
— Суть от названия не меняется. А наш скаляр, или артефакт, если тебе так привычнее, — это деревянная шкатулка, внутри которой тот же огонь. Не гаснущий и не сжигающий, — когда Эмар рассказывал не про войну, тон его менялся, в нём появлялись эмоции, краски. Эмар, однако, тут же снова помрачнел, голос его на секунду дрогнул от боли, но почти мгновенно выровнялся и стал опять спокойным и безэмоциональным. — Наш источник почти иссяк, а ваш — был полон энергии. Да, мы понимали, что ваш мир без чаши погибнет, но что всем за дело до чужой смерти? Первые дни мы ликовали. Преклонялись и восхищались Советником. В наших глазах он был настоящим героем. Он ведь чашу еле донёс. Чуть сам не погиб. Как дотащил до нашего мира — загадка. Но донёс, правда, только до той самой часовни. А там — выронил. Или она сама — вырвалась. Только больше сдвинуть её с места уже никто не смог. Но мы тогда в этом большой беды не видели. Были уверены: Советник сможет наш мир исправить при помощи этой чаши. Глупцы…
Эмар поморщился. Воспоминания не доставляли ему удовольствия, было заметно — не привык он стыдиться своих поступков и порывов, но он об этом всё же говорил, вслух, и Серый даже зауважал его. Не каждый может признаться в слабости и глупости.
— Он ведь сильный маг, — Эмар усмехнулся, — тогда был. И хоть амбиций выше головы, но не дурак.
Эмар подобрал с земли несколько ягод, уроненных птицами или ветром, задумчиво перекатил в пальцах, но есть не стал.
— Первое время действительно стало лучше, чаша помогла стабилизировать положение, но на очень короткий период. А потом мы заметили — наш артефакт всё больше слабеет от её присутствия, а мир… Нет, глобальные катастрофы прекратились. Но он умирал. Ну, как организм, отравленный неподходящей для него по группе и резусу чужой кровью. Поэтому мы поняли — чашу следует вернуть. Иначе — заражение и летальный исход. Только Советник был против. Он был уверен, что сможет найти способ управлять живым огнём. Он не слушал ничьих доводов, говорил, что надо собрать все артефакты у него. Что сможет заставить их работать. Сможет синхронизировать скаляры. Ему всё ещё верили. Не все, но многие. Не понимали, что не о нашем мире Советник печётся. А о себе. И ведь он смог обманом, хитростью, подкупом добиться своего.
Эмар всё-таки забросил одну ягоду в рот, пожевал, выплюнул косточку и быстро глянул на Серого.
— Не все наши Светлые погибли, не все наши Тёмные хотели их смерти, поэтому оставшиеся эльфы и шаманы смогли договориться и нашли трёх избранных. Чтобы они вернули скаляры туда, где они и должны быть. Наш — Хранителям, чашу — в ваш мир. Не сами, конечно, нашим избранным ваш скаляр в руки тоже не дался бы. Но мы знали — за ним придут. Трое избранных из другого мира. Избранных всегда трое.
Серый кивнул:
— Светлый, Тёмный и Нерождённый?
Эмар покачал головой:
— Не всегда так. Хотя Светлый и Тёмный, как правило, в этой тройке есть. А вот третьим может быть кто угодно. Тот, кого ключ за хозяина признает. Так что можно сказать: Светлый, Тёмный и Хранитель Ключа. В вашем случае — Нерождённый.
— А как вы узнали, как будет в нашем случае? — Серый не сомневался в словах Эмара, тот говорил правду. И процессор это подтверждал, и шестое чувство Серого. Интуиция, как называли это люди. Но ему нужна была информация. Серый справедливо считал — лишней инфы не бывает.
— Не знаю, — улыбнулся Эмар. — Так нам сказали, когда мы все испытания прошли, — и тут же улыбка погасла и на лицо набежала тень, — нам, троим избранным. А теперь я остался один.
Эмар сжал ладони в кулаки и повернулся к Серому. И столько было муки на его лице, так сверкали чёрным огнём его голубые глаза, что Серый на долю секунды испытал странное чувство. Он бы назвал его страхом, но вот только — бояться он не умел. Но от взгляда Эмара повеяло холодом, лёгкий озноб пробежал вдоль хребта, поднимая крохотные волоски на теле дыбом, захотелось отодвинуться или даже уйти.
— Я ненавидел себя. Я хотел умереть, — Эмар сказал это спокойно и даже отстранённо. Его тон совсем не вязался с его эмоциональным фоном.
Искренность — 92%.
Серый качнул головой. Он не очень понимал, как это можно — хотеть умереть. Он бы захотел отомстить.
— А потом я решил, что буду жить, чтобы отомстить, — Эмар опять ответил на невысказанные мысли Серого.
Искренность — 93%.
— Так что… Ты спрашивал про счёт к Советнику — он у меня большой, — Эмар то ли кашлянул, то ли хрипло рассмеялся, как ворон каркнул, и замолчал на долгие полминуты.
Серый видел: человека колбасит, эмоциональный фон нестабилен, более того, он сейчас в очень угнетённом состоянии, лучшее решение в такой ситуации — дать ему успокоиться.
Серый легко поднялся, обошёл вишню кругом, упруго подпрыгнул, срывая с верхних веток крупные тёмные ягоды, мягко приземлился и вдруг почувствовал на своей спине пристальный взгляд. Он обернулся. Как оказалось, на него смотрел Кем. Серый вздохнул: парень явно опять переживал, что может вдруг оказаться не у дел. Кем постоянно доказывал свою нужность, хотя на взгляд Серого — нужды в этом не было. Он был — членом команды, он стал — другом. Почти таким же, как Алекс. А пользы от него временами было больше, чем от всех остальных. Вот, с чашей справился, а ведь Серый — точно бы не смог.
— У меня есть план, — как подошёл Эмар, Серый слышал, хоть тот и двигался очень бесшумно для человека, — как нам спасти вашего друга и забрать наш скаляр.
Серый задумался. С одной стороны, ему не было дела до этого мира, их артефакта и внутренних разборок. С другой — без Эмара спасти Алекса будет очень сложно, может даже — невозможно. Взаимовыгодное сотрудничество — это правильно. И хорошо, что Эмар не скрывал своих целей. Чтобы тот ни говорил, но Алекс для него задача второстепенная, как и для Серого — чужой артефакт.
— Хорошо, только Кем должен знать наш план, он маг, он много знает и может помочь и подсказать, как лучше.
«А ещё — Кему я доверяю, а тебе пока не очень. Кем — прикрывал мне спину, а вот что ты за гусь — неизвестно».
Эмар тоже посмотрел на молодого индейца, и взгляд его льдистых глаз опять потеплел.
— Конечно. Я думаю, Кем имеет право знать.
— Но не Саш? — Серый улавливал мысли Эмара уже интуитивно, словно обменивался с ним информацией по внутренней связи. А может, так и было? Тогда фильтровать надо, что думаешь, а то — мало ли.