— Телефон… — выпалила я, буквально задыхаясь.
Мы стояли возле ресторана. Держа друг друга за голову. Словно боялись рецидива. Опасались, что это повторится. Что наши губы опять сольются вместе. В этом влажном и глубоком поцелуе с языком. Как у страстных любовников. Как водится пред брачной ночью. Мне так не хотелось его отпускать — только не в этот раз, не сегодня.
Не уходи, Макс. Прошу тебя. Останься. Не бери этот чертов телефон. Зачем я тебе сказала о нем? Чем я думала вообще?
— Капитан Добрынин, — принял он звонок.
С глазами, полными ужаса. Они смотрели на меня — не понимали, что это было. Что произошло. Ведь этого не может быть. Только не мы, не между нами. Но что с этим делать — как с этим быть? Ведь это правда, как бы мы ни врали друг другу. Вот уже который год.
— Капитан, вы нам нужны! — доносилось из трубки. — Где вы сейчас?! Нам срочно нужна поддержка!
— Что произошло?! Говори…
Его лицо становилось все серьезней и серьезней. Это был тот самый человек, который целовал меня каких-то пару мгновений назад. А теперь он был готов пуститься в бой. Макс неожиданно приехал. И точно так же неожиданно покинет свадьбу. Это было уже ясно словно белый день.
Грустно. Все это грустно.
Но я знала, на что шла. Понимала ведь, что будет так. Именно так, а не иначе. Мы с ним находились в разных измерениях. Как планеты на соседних орбитах. Только он планета, а я его спутник. Всю жизнь держалась лишь на том, что он меня любит. И все равно, в роли кого — эта любовь меня держала на ногах уже неполных десять лет.
— Что случилось, Макс?
— Прости, я должен ехать. Мне жаль. — Он вошел в банкетный зал и громко произнес: — Прошу простить, но я должен ехать! Мне правда очень жаль, но срочный вызов!
— Что случилось? — удивился Влад Шептицкий. — Неужели нет ментов кроме тебя, Максим?
— Тут в соседнем районе беспорядок, — рассказывал Макс, тяжело вздыхая. — Похоже на почерк той банды, которую давно выслеживаем. Так что жду машину и еду. Надо опросить свидетелей. Дело на личном контроле.
Я сняла пиджак и протянула брату.
— Вот, возьми. На улице холодно.
— Прости, что так вышло, Уля. Но ждать не могу.
— Что ж… — пожала я плечами. — Если надо, то надо. Ты ведь опер. Я понимаю. Привыкла.
Мы зависли с ним на пару мгновений. Безмолвно смотрели в глаза и понимали, что опять теряем — просто убегаем от судьбы как от проказы. Ведь знаем — это плохо. Этого никто не поймет, не одобрит. Тем более теперь.
— Максим, я тебя подвезу, — разорвал наш зрительный контакт отец Никиты. Он был уже поддатый, изрядно выпил. Но на машине. — Не надо ждать водителя — водитель подан. Я тебя подвезу. Мне все равно домой. Завтра рано вставать… — сказал он и с глупой ухмылкой потер руки. — Думаю, Никита сам уже разберется как-нибудь… что там да как в первую брачную ночь.
Мой Макс смотрел на него с таким видом, что казалось, будто вмажет ему в морду. Но он просто пьяный. Это всего лишь алкоголь. Не более. И бить богатых депутатов — очень опасно. Даже для капитана.
— Никуда ты не поедешь! — встряла Ольга Юрьевна. — Ты много выпил, Владлен. Я среди присутствующих чуть ли не одна трезвая, — сказала она, роясь в сумочке. Затем взглянула на меня и с усмешкой добавила: — Ну разве что Уля еще в рот не брала… ни капли.
Они ушли.
А вместе с ними растворилась еще добрая половина приглашенных. Без главного гостя не было такой торжественности. Шептицкие уехали — за ними потянулись шишки, имен и должностей которых я даже не знаю. Ну и наплевать. Мне все равно.
В этой свадьбе больше нет ничего интересного. Давно уже за полночь. Люди разъезжаются. А нас с Никитой ждет холодная постель. Я и он. Он и я.
Содержанка и покровитель.
Только бы с Максом все было нормально…
— Идем наверх, — скомандовал мой пьяный и помятый муж. — Я кому сказал, — бахнул он кулаком по столу. Перевернув стаканчик коньяка. — Ты меня че, не уважаешь? Я твой муж, блядь. Мы в браке, Уляша… Поняла? Ты муж, а я жена.
— Наоборот, — присела я рядом.
— Чего?
— Ты перепутал. Впрочем, какая уже разница. Идем наверх, — взяла я его за руку. — Все равно ты ни на что не способен в таком состоянии. Даже не встанет.
— Че? — бравировал Никита. — Да я тебя сейчас… да я как…
— У-у, — мотала я головой, не веря обещаниям. — Давай идем. Чем раньше пойдем, тем скорее уснешь.
Вести за руку бухого парня — это как тащить упрямую собаку к озеру. Она не понимает, что ты хочешь от нее. Но упорно отбивается, чертя в песке глубокие борозды. В нашем же случае это были перевернутые стаканы, тарелки и объедки на полу. Скомканная скатерть.