Драко и Гермиона замерли, смотря друг на друга. Теперь все стало совершенно окончательно ясно. Он не мог поверить. Нет, этого… она… Слизеринец разорвал зрительный контакт и стрелой вылетел из кафе.
- О, Мерлин… - одними губами проговорила Гермиона, чувствуя, как сердце ушло в пятки.
***
Замок щелкнул положенные три раза. К величайшему удивлению гриффиндорки, когда она переступила порог квартиры, ничего не заверещало, не накинулось на нее и не повалило на пол.
- Драко… - не снимая туфель, девушка прошла в гостиную.
Слизеринец сидел на диване, сосредоточенно уставившись в камин и карябая ногтями обивку. Его подбородок дрожал от напряжения, а вдохи были слишком частыми.
- Когда? – резко спросил он.
- Драко… - Гермиона устало опустила сумку на пол, подойдя к нему, собиралась сесть на диван и обнять любимого за плечи.
- Я спросил, когда? – прошипел слизеринец, подняв на девушку глаза, заставляя ее отшатнуться.
Она набрала воздуха в легкие, но так и не нашлась, что ответить.
- Уж слишком натурально ты морщилась для человека, который не помнит, как видел смерть. И я в третий, последний раз спрашиваю тебя: КОГДА? – Драко уже разорвал шов, и палец в гневе расковыривал мягкий наполнитель.
- Я собиралась рассказать… - хриплым от волнения голосом прошептала Гермиона, делая еще одну бесплодную попытку приблизиться к нему.
- В новый год? – паралон показался из разошедшейся дыры.
Девушка отвела глаза, захлебываясь адреналином, бушующим в крови.
- Все не так… - попыталась оправдаться она, чтобы выиграть хоть немного времени.
- А как?! – сорвался на крик слизеринец, вскакивая с дивана и хватая Гермиону за плечи. – Ну, объясни мне! Или солги! У тебя хорошо получается!
- Кто бы говорил! – не выдержала гриффиндорка, глядя ему в глаза и ощущая мокрые дорожки на щеках.
Драко отпустил ее и отвернулся.
- Я пытался не врать тебе, - спокойнее сказал он.
- Драко… Я не хочу тебя обвинять. Просто… дай мне ДВЕ минуты, чтобы сосредоточиться и объяснить тебе все!
Слизеринец посмотрел на умоляющее лицо девушки и невольно смягчился. Сел на диван и сложил руки на груди.
- Вперед, - угрюмо велел он, стараясь не глядеть на нее и дать Гермионе подумать.
- Я… я жила в своем пустом мирке, без воспоминаний, и… ты мне понравился, - делая паузы, кажущиеся огромными в ее быстрой речи, затараторила девушка, пока ниточка мысли не ускользнула. – И для меня это было вроде «первой любви», но ты вел себя как … сволочь, а потом… мне удалось продраться через твой каменный панцирь, потому что я ведь верила, что внутри… внутри ты лучше, и мы… Со мной ты был другим, более сдержанным, ласковым. Ты… оберегал меня. Тогда я подумала: «Ведь все совершают ошибки, но если уж у тебя хватило храбрости извиниться, то…». В общем, я простила тебя, поэтому пришла в Новогоднюю ночь в твою комнату… - Гермиона замолчала и горько усмехнулась: – Если бы я только знала, чем все кончится… - Слезы опять брали свое, заполняя глаза, не давая говорить. – Я ведь… до потери памяти тебя ни в грош не ставила, а тут поняла… что люблю! Есть от чего с катушек слететь, знаешь… А ты… давил на меня, требовал ответов, но у меня их не было! Не было правильных. Я так боялась, что ты опять будешь ненавидеть себя за дела своей молодости, поэтому… Не знаю, мне просто нужен был план. А на план нужно было время. Я просто запаниковала… Что я могла сделать? Рассказать Гарри обо всем и разрушить нашу с ним дружбу? А ты бы как отреагировал, когда я заявила бы, что все вспомнила? И я… Мне показалось, что без тебя я смогу во всем разобраться. Я ошиблась… не смогла, я просто… Потом не стало Нарциссы, и ты… Мне было за тебя так страшно!..
- Стоп, - Драко поднял руку в интуитивном защитном жесте. – Хватит. Это… слишком. - Все время, что девушка сбивчиво говорила, он не смотрел на нее, а теперь вовсе спрятал лицо в ладонях. – Гиппогриф меня задери… - прошипел слизеринец, роясь по карманам в поисках сигарет. Он нашел вожделенный запас никотина и попытался прикурить от палочки. Обычно податливое, дерево дрожало в руках, не желая подчиняться. – Мерлиновы яйца! – он остервенело метнул магическое оружие на пол и соскочил с дивана. – Все, Грейнджер, хватит. Это… так больше не может продолжаться, - так и не выпущенная сигарета начала рассыпаться в руках.
- Что? – Гермиона, не веря, наблюдала за ним, чувствуя, как неприятно сосет под ложечкой.
- Мы. Так больше не может продолжаться, - собрался Драко, сжав кулаки. По комнате стал распространяться едкий запах табака.
- Ты… - девушка глубоко вдохнула, чтобы найти в себе силы произнести фразу до конца: - Ты говоришь, что хочешь расстаться со мной? – она подняла на слизеринца голову и попыталась заглянуть ему в глаза.
- Так будет лучше, - быстро ответил Драко и, не веря в свои слова, замотал головой. – Расходиться, сходиться… Это была последняя ложь…
- МОЯ ложь? То есть, когда врешь ты, я должна прощать, но если только я оступаюсь… - на повышенных тонах попыталась возразить девушка.
- Дело не в тебе, - он резко обернулся и наконец взглянул на нее. – И не во мне. Дело в НАС. Мы патологически не способны говорить друг другу правду. И так… не может продолжаться.
Она смотрела на него и никак не могла поверить. И все же головой понимала, насколько Драко прав. Их отношения держались на тонкой ниточке лжи, которую они холили и лелеяли, изощренно плели и злились, когда ножницы правды беспощадно разрезали оную. Но неужели… неужели, больше нет шанса начать сначала?! Ведь они же… они же любят друг друга!
- Так, да? – выжидающе спросила Гермиона.
- Именно так, - жестко отрезал Драко.
Она больше ничего не сказала, только встала, подхватила свою сумку и со всей дури хлопнула дверью, незаметно смахнув очередную предательскую слезинку со щеки.
«Ну, ты мудаааак…» - протянул внутренний голос.
- Заткнись, - велел Драко вслух, направляясь на кухню.
«Я-то заткнусь. Ты от этого мудаком быть не перестанешь».
Драко с силой долбанул кулаком по стене, отчего дверца шкафчика над раковиной, скрипнув, открылась. Уже початый бутыль огневиски призывно смотрел на слизеринца. Он взял склянку и долго просматривал ее на яркий свет кухонной лампы. Вернул на место и открыл другой, верхний ящик, с зельями, которыми не следует злоупотреблять, но если уж сильно нужно… Два из пяти одинаковых пузырьков были пусты, но зато другие три приветливо поблескивали от искусственного освещения. «Сон без сновидений», - четко, без любых распространений о дозах и побочных эффектах, повествовала этикетка. Драко одним глотком выпил содержимое, подумал с пару секунд, потом отправил в желудок жидкость из еще одного флакона и поплелся в гостиную. На диване гостеприимно лежало покрывало. Отлично, так он хоть не сильно замерзн… Хотя через несколько секунд это было уже не важно.
========== Глава 18, у которой неожиданный конец ==========
«В конце концов, мы всего лишь люди.
Все время боремся с тем, что чувствуем,
Раним вместо того, чтобы лечить.
В конце концов, мы всего лишь люди,
Разве есть другая причина оставаться,
Вместо того, чтобы уходить,
В конце концов..?»
(Jon Mclaughlin - Human)
Иногда чего-то хочется. Но проблема как раз в том, что не можешь понять, чего именно. Какой-нибудь еды? Возможно. Сладостей? Нет. Мяса? Нет. Рыбы? Тоже нет. Может быть, о, Великий Мерлин, овощей?
Гермиону вытошнило от одной только мысли о брокколи. В зеркало над раковиной она рассматривала свое бледное измученное лицо. Круги под глазами и впавшие щеки… Ужас какой-то… Министр Говардс точно отправит ее домой. Тогда и пытаться идти на работу нет смысла.
Девушка черкнула короткую записку боссу с извинениями, что плохо себя чувствует и не сможет появиться сегодня, и уже собиралась отправить ее, как вдруг осознала, что личная сова к недорогим апартаментам не прилагается. Этот факт привел Гермиону в такое отчаяние, что она обессилено опустилась на ковер посреди гостиной и тихо жалобно заплакала. Грудь заныла тупой болью, доставляя гриффиндорке еще больше расстройства.