Пыль грязнит пуды бумаги. Книги жмутся и растут. Вот они, антропофаги Человеческих минут!
Заполняют коридоры, спальни, сени, чердаки,Подоконники, и стулья, и столы, и сундуки.
Из двухсот нужна одна лишь — Перероешь, не найдешь И на полки грузно свалишь Драгоценное и ложь.
Мирно тлеющая каша фраз, заглавий и имен:Резонерство, смех и глупость, нудный случай, яркий стон…
Ах, от чтенья сих консервов Горе нашим головам! Не хватает бедных нервов, И чутье трещит по швам.
Переполненная память топит мысли в вихре слов…Даже критики устали разрубать пуды узлов.
Всю читательскую лигу Опросите: кто сейчас Перечитывает книгу, Как когда-то… много раз?
Перечтите, если сотни быстрой очереди ждут!Написали – значит, надо. Уважайте всякий труд!
Можно ль в тысячном гареме Всех красавиц полюбить? Нет, нельзя. Зато со всеми Можно мило пошалить.
Кто «Онегина» сегодня прочитает наизусть?Рукавишников торопит. «Том двадцатый». Смех и грусть!
Кто меня за эти строки Митрофаном назовет, Понял соль их так глубоко, Как хотя бы… кашалот.
Нам легко… Что будет дальше? Будут вместо городовНеразрезанною массой мокнуть штабели томов.
Бездарность
Где скользну по Мопассану,Где по Пушкину пройдусь.Закажите! От романаДо стихов за все берусь.
Не заметите, ей-богу.Нынче я совсем не та:Спрячу ноль в любую тогу,Слог, как бисер… Красота!
Научилась: что угодно?Со смешком иль со слезой,По старинке или модно,С гимном свету иль с козой?
От меня всех больше проку:На Шекспирах не уйти, —Если надо выжму к срокуСтрок пудов до десяти.
Я несложный путь избрала,Цех мой прост, как огурец:«Оглавление – начало,Продолжение – конец».
У меня одних известныхВ прейскуранте сто страниц:Есть отдел мастито-пресных,Есть марк-твены из тупиц.
Бойко-ровно-безмятежно…Потрафляют и живут.Сотни тысяч их прилежноВместо семечек грызут.
Храма нет-с, и музы – глупость,Пот и ловкость – весь багаж:С ним успех, забывши скупость,Дал мне «имя» и тираж.
Научилась. Без обмана:Пол-народ-смерть-юмор-Русь…Закажите! От романаДо стихов за все берусь.
Художнику
Если ты еще наивен,Если ты еще живой,Уходи от тех, кто в цехе,Чтобы был ты только свой.Там, где шьют за книгой книгу,Оскопят твой дерзкий дух, —Скормишь сердце псу успехаИ охрипнешь, как петух…Убегай от мутных споров.Чтó тебе в чужих речахО теченьях, направленьяхИ артельных мелочах?Реализм ли? Мистицизм ли?Много «измов». Ты – есть ты.Пусть кто хочет ставит штемпельНа чело своей мечты.Да и нынче, что за споры?Ось одна, уклон один:Что берет за лист Андреев?Ест ли ящериц Куприн?Если ж станет слишком трудноИ захочется живых,Заведи себе знакомыхСредь пожарных и портных.Там по крайней мере можноНе томиться, не мельчать,Добродушно улыбатьсяИ сочувственно молчать.
«…Мы сжились с богами и сказками…»
Мы сжились с богами и сказками,Мы верим в красивые сны,Мы мир разукрасили сказкамиИ душу нашли у волны,
И ветру мы дали страдание,И звездам немой разговор,Все лучшее – наше созданиеЕще с незапамятных пор.
Аскеты, слепцы ли, безбожники —Мы ищем иных берегов,Мы все фантазеры-художникиИ верим в гармонию слов.
В них нежность тоски обаятельна,В них первого творчества дрожь…Но если отвлечься сознательноИ вспомнить, что все это ложь,
Что наша действительность хилая —Сырая, безглазая мгла,Где мечется тупость бескрылаяВ хаóсе сторукого зла,
Что боги и яркие сказкиИ миф воскресенья Христа —Тончайшие, светлые краски,Где прячется наша мечта, —
Тогда б мы увидели ясно,Что дальше немыслимо жить…Так будем же смело и страстноПрекрасные сказки творить!
Весенние слова
У поэта только два веленья:Ненависть – любовь,Но у ненависти больше впечатлений,Но у ненависти больше диких слов!