Осенний день
I
Какая кротость умиранья!На грядках иней, словно пух.В саду цветное увяданьеИ пышных листьев прелый дух.
Река клубится серым паром.Хрустит промерзший старый плот.Далеким радостным пожаромЗарделись клены у болот.
Заржавел дуб среди площадки.Скрутились листья, темен ствол.Под ним столпились в беспорядкеСкамейки голые и стол.
Ель в небе легче кипариса.Всем осень – ей зеленый взлет…На алых зернах барбарисаМорозно-матовый налет.
Цветы поникли на дорожки,На лепестках комки земли.В узлах душистого горошкаНе все бутоны расцвели…
В аллеях свежий ветер пляшет.То гнет березы, как рабов,То, утомясь, веревкой машетУ гимнастических столбов.
В вершинах робкий шепот зоваИ беспокойный смутный бег.Как странно будет видеть сноваПушистый белый-белый снег…
II
Всплески весел и скрипы уключин —Еле слышные, жалкие скрипы.Под кустами ряд черных излучинЗаткан желтыми листьями липы.
Сколько листьев… Под выгнутой ивойКак лилово-румяные пятна,Стынут в лоне воды сиротливой.Небо серо, и даль непонятна.
Дымный дождик вкруг лодки запрыгал,Ветром вскинуло пыль ледяную,И навес из серебряных иголВдруг забился о гладь водяную.
За дождем чуть краснели рябины —Вырезные поникшие духи,И безвольно качались осины,Как худые, немые старухи.
Проплыла вся измокшая дача.Черный мост перекинулся четко.Гулко в доски затопала кляча,И, дрожа, закивала пролетка.
Под мостом сразу стало уютней:С темных бревен вниз свесилась пакля,Дождь гудел монотонною лютней,Даль в пролете, как фон для спектакля.
Фокс мой, к борту прижав свои лапы,Нюхал воздух в восторженной позе.Я сидел неподвижно без шляпыИ молился дождю и березе.
Воробьиная элегия
У крыльца воробьи с наслаждениемКувыркаются в листьях гнилых…Я взираю на них с сожалением,И невольно мне страшно за них:
Как живете вы так, без правительства,Без участков и без податей?Есть у вас или нет право жительства?Как без метрик растите детей?
Как воюете без дипломатии, —Без реляций, гранат и штыков,Вырывая у собственной братииПух и перья из бойких хвостов?
Кто внедряет в вас всех просвещениеИ основы моралей родных?Кто за скверное вас поведениеИсключает из списка живых?
Где у вас здесь простые, где знатные?Без одежд вы так пресно равны…Где мундиры торжественно-ватные?Где шитье под изгибом спины?
Нынче здесь вы, а завтра в Швейцарии, —Без прописки и без паспортовРаспеваете вольные арииМиллионом незамкнутых ртов…
Искрошил воробьям я с полбублика.Встал с крыльца и тревожно вздохнул:Это даже, увы, не республика,А анархии дикий разгул!
Улетайте… Лихими дворянамиВ корне зло решено ведь пресечь —Не сравняли бы вас с хулиганамиИ не стали б безжалостно сечь!
Стихотворения, написанные в эмиграции и не входившие в прижизненные издания
(1920–1932)
Цикл «Русская печаль»
И. А. Бунину
На виселицы срублены березы.Слепой ордой затоптаны поля —И только в книгах пламенные розы,И только в книгах – русская земля!
Поэт-художник! Странная Жар-ПтицаИз той страны, где только вой да пни…Оазис ваш, где все родное снится,Укроет многих в эти злые дни.
Спасибо вам за строгие напевы,За гордое служенье красоте…В тисках растущего, безвыходного гнева,Как холодно теперь на высоте!
Шагать по комнате, к окну склоняться молча,Смотреть на мертвые, пустые облака…Не раз, не раз, гася приливы желчи,Дрожала ваша скорбная рука…
Когда падет тупое царство низких, —Для всех оставшихся – разбитых и больных —Вы будете одним из самых близких,Одним из самых близких и родных…
Скорбная годовщина
Толстой! Это слово сегодня так странно звучит.Апостол Добра, пламеневшее жалостью слово…На наших погостах средь многих затоптанных плит,Как свежая рана, зияет могила Толстого.
Томясь и страдая, он звал нас в Грядущую Новь,Слова отреченья и правды сияли над каждым —Увы! Закрывая лицо, отлетела от мира ЛюбовьИ темная месть отравила томление жажды…