Сел на крыльцо мечтающий аптекарь.На стук шагов сомкнулись тени в ряд:Шесть мандолин заговорили в лад —Три маляра, два шорника и пекарь.Кому мольбы лукавых переливов?О чем они? Кому журчанье струн?Все шире плеск рокочущих мотивов,Все громче звон – вскипающий бурун…
И оборвали… Тишина, прохлада.Но шесть Кармен запели вдруг в ответ:Все та же песнь, но через слово: «Нет!»Лукавое, задорное «не надо»…И снова струны молят все нежнее,И все покорней отвечают голоса.Смолк поединок. В глубине аллеиТемнеют пары. Дремлют небеса…
Ушел к себе продрогнувший аптекарь.Шипит бамбук. В харчевне спор затих.Как маляры, и шорники, и пекарьСумели выбрать каждую из них?По-моему, – одна другой желанней.Но… нет седьмой. Я запер свой балкон.Спят облака, как стадо белых ланей.В ушах звенит лукавый перезвон.
«Школа Дианы»
Ты видел ли «Школу Дианы»На вилле Боргезе, мой друг?Девчонок взволнованных станы,Стремительность бедер и рук…Стрела, зазвенев, пролетела,Свергается горлинка ниц, —Еще в напряжении телоИ жаден восторг учениц…Диана застыла в сторонке,Над строгим челом – полукруг.Вдали на холме две девчонкиБорьбой услаждают досуг.Внизу беззаботные детиВ потоке, прозрачней стекла,О всем позабывши на свете,Полощут нагие тела.
В сбоку сквозь пышную зеленьКрестьянская жмется чета:Прокрались из горных расщелин,Приникли и смотрят… Мечта?Под вечер в далекой деревнеСредь круга неверящих глазПольется в притихшей харчевнеВзволнованный, странный рассказ.
Из цикла «Из дневника поэта»
Из дневника поэта
Безмерно жутко в полночь на погостеВнимать унылому шипению ольхи…Еще страшнее в зале на помостеЧитать на вечерах свои стихи.
Стоит столбом испуганная Муза,Волнуясь, комкает интимные слова,А перед ней, как страшная Медуза,Стоглазая чужая голова…
Такое чувство ощущает кролик,Когда над ним удав раскроет пасть,Как хорошо, когда поставят столик:Хоть ноги спрячешь – и нельзя упасть…
А по рядам, всей ощущаешь кожей,Порхает мысль в зловещей тишине:«Ах, Боже мой, какой он непохожийНа образ тот, что рисовался мне!»
У Музы спазма подступает к глотке,Застыло время, в сердце алый свет.Какие-то разряженные теткиНаводят, щурясь, на тебя лорнет…
Как подчеркнуть курсивом слова шутку?Как расцветить волненьем тона боль?И, как суфлер, запрятавшийся в будку,Дубовым голосом бубнишь чужую роль.
А лишь вчера, когда вот эти строкиКачались в беззаботной голове,Когда у Музы разгорались щеки,А за окном плыл голубь в синеве,
И чай дымился в солнечном стакане,И папироса тлела над рукой, —Мгновенья плыли в ласковом туманеИ так был тих задумчивый покой…
Скорей, скорей… Еще четыре строчки.Зал потонул в сверкающем чаду.На берег выйду у последней точкиИ полной грудью дух переведу!
Предвесеннее
Ты ждешь весны? Я тоже жду…Она приходит раз в году.Зеленый пух завьет весь сквер,И на подъезде тощий сэр,Пронзая мартовскую ночь,Во всю мяукнет мочь…
Ручей вдоль края мостовой,Звеня полоскою живой,Сверкнет на перекрестке вдруг,Потом нырнет в прохладный люкИ унесет в подземный крайКораблик твой… Пускай!
День стал длиннее чуть-чуть-чуть…Еще февраль свистит в окно,Еще туман взбивает муть, —Нам, право, все равно:На всех кустах, – пойди-ка в сад, —Живые почки чутко спят.
И в снежной чаще спит медведь,Он чует, лапу в пасть зажав,Что скоро солнечная медьЗаткет луга узором трав…И в дальнем Конго журавлиУже готовят корабли.
Приди ж, дружок-весна, скорейИз-за лазоревых морей…Твой первый листик я сорву,К губам притисну в старом рвуИ звонко щелкну в тишине,Как белка на сосне!..
Из цикла «Утешение»
Мой роман
Кто любит прачку, кто любит маркизу, У каждого свой дурман, —А я люблю консьержкину Лизу, У нас – осенний роман.