Часом позже дед, едва отойдя от испуга, говорил ей:
- З…золото мое… прости, но так нужно… Твоя помолвка расторгнута, мы посылаем войска против Ориджина… Тебе и Джереми придется поехать в столицу. Вы побудете с императором, пока северянин не умрет… Владыка не обидит вас, не бойся, все будет хорошо.
- Я знаю, милорд, - честно ответила Лаура.
В поезде из Сердца Света она испросила разрешения наливать чай императору, и тот оказал ей такую честь. Она задала вопрос о его победе над шаванами, поскольку знала нравы сильных мужчин: они обожают говорить о своих успехах. Адриан описал обманный маневр в битве под Мелоранжем и одарил ее улыбкой. Лаура сказала:
- Не будет ли ваше величество столь добры, чтобы проиллюстрировать ход войны на стратемном поле?
Она думала: если Эрвин Ориджин так любит стратемы, то, возможно, и владыка тоже?..
- Вы – прелестное дитя, миледи, - Адриан снова погладил ее. – Сейчас я ограничен во времени. Охотно удовлетворю ваше любопытство в следующем поезде.
Но в императорском составе из Алеридана в Фаунтерру для заложников не нашлось места. Когда поезд рухнул с моста, Лауры и Джереми в нем не было. «Теперь северянин победит», - со злобой сказал брат. Он даже не порадовался, что остался жив, - так был расстроен своею ошибкой. Лауру печалило лишь одно: что дед успел перескочить на сторону владыки.
- Его преосвященство Галлард, приарх Праотеческой Церкви, регент герцогства Альмера.
Когда он принял их, стоял полдень. Зимнее солнце било в стекла, во дворе стучали молотки и скрипели лебедки. Закрывшись от света и звука тяжелой шторой, приарх восседал в кресле. Он был угрюм, несгибаем, суров, как скульптура над могилой полководца. Глаза чернели впадинами, каменная челюсть выдавалась вперед, глубокие морщины бороздили лицо.
Клемент встал на колено, чтобы поцеловать перстень приарха. Лаура на всякий случай попыталась сделать то же.
- Тебе не следует, - отрезал Галлард. – Ты же не имеешь духовного сана?
- Нет, милорд.
- Тогда приветствуй меня, как подобает леди.
Она сделала реверанс, Джереми отвесил поклон.
- Садитесь.
Они заняли предложенные стулья и оказались на голову ниже Галларда. Клемент безмолвно встал за спиною приарха, сложив руки на животе. Галлард выдержал долгую паузу, затем хмуро заговорил:
- Времена меняются. Перемены падают на мир одна за другой, будто проклятья. Что сделать, чтобы противостоять им?
Лаура не решилась ответить: леди лучше промолчит, чем скажет невпопад. Джереми произнес:
- Владыка Адриан погиб.
- Боги наказали его за дерзость и поспешность! Но также наказали всю державу, забросив на вершину тех, кому не полагается там быть. Да будет вам известно, что вчера, по согласию с лордом Ориджином, на трон взошла Минерва Стагфорт — невежественная, взбалмошная девица с крайнего севера. Разве сможет пигалица удержать бразды власти?! Империя в смятении. Шатаются устои, трещины бегут по фундаменту, на котором зиждется благо подлунного мира. Что может сделать добропорядочный человек?
Лауре показалось, что вопрос не требует ответа, однако Джереми сказал:
- Милорд, вы пошлете войска в столицу? Хотите объединить усилия с армией Надежды и сбросить Минерву? Мой отец…
Джереми умолк, когда приарх вперил в него ледяной взгляд.
- Война окончена, юноша. Ваши отец и дед могли вмешаться раньше, но промедлили, упустив момент. Их порочные мотивы ясны: сыграть на обе стороны, никого не прогневить, остаться невредимыми при любом исходе. Вильгельм Великий писал: решающий момент дается, как испытание. Кто любим богами, тот наберется смелости и примет решение; кто ничтожен, тот промолчит.
- Но ваша светлость…
Джереми хотел сказать: «Ваша светлость и сами стояли в стороне», - но запнулся, прикусил язык.
- Желали высказаться, юноша?
- Нет, милорд.
- Хорошо. Итак, война ушла в прошлое. Однако можно ли построить прочный мир на фундаменте раскола и хаоса? Ответ ясен любому, кто не лишен рассудка. Что можно сделать, чтобы скрепами порядка остановить хаос и не дать рухнуть последним опорам государства?