Джереми смеялся, наслаждаясь превосходством своего ума. Лучший закон и порядок — лучший чем что? Мы же не знаем тех законов, что были до Праматерей. Как сравнить-то?! Образцы добродетелей — вот наивность! Они же, Праматери, и навязали нам именно эту мораль. По их мерке мы оцениваем людей — вот Праматери и выходят образцами. Но, может, в другой морали не нужно было бы усердно трудиться и помнить свое место под солнцем? Мы жили бы в лени и праздности, а боги просто так давали бы нам все — разве это не было бы лучше?!
Лаура терялась в мудреной философии и отвечала тем единственным доводом, который хорошо понимала. Праматери видели будущее. Агата предсказала кучу всяких вещей! Искру, например.
Джереми хохотал: да почем ты это знаешь? Агатовские лорды и теперь хвалятся даром ясновидения — вон, мол, Ориджин предсказал ходы Серебряного Лиса. Но это всего лишь расчет! Ты сама — агатовка. Что, многое можешь предвидеть? Три дня искала рукавичку, а потом нашла в собственном кармане!
Но книги! - восклицала Лаура. - В них же все изложено! Агата еще когда написала про искру — а сбылось через тысячу лет!..
Брат легко громил ее доводы: священные книги то и дело переписываются. Не Праматери предвидели открытия, а церковники вставляли открытия в книги позже, по мере развития науки. В нынешних священных текстах вряд ли есть хоть десятина того, что действительно писали Праматери!
Но люди же верят… - с горечью шептала Лаура. Почему-то ей было очень обидно. Она, как и мать, гордилась агатовской кровью.
Х-ха! - добивал Джереми. - Потому и верят, что не имеют доказательств! А если бы вместо веры подумали головой, то поняли бы простую истину: Прародители — никакие не святые, а кучка царедворцев. Подмяли под себя древний мир, установили монархию и объявили себя божьими посланниками! Адриан сделал бы то же самое, если бы поезд не рухнул с моста!
Лаура была младше и не так изворотлива умом, и знала к тому же: хорошая сестра не спорит с братом. Скоро она отказалась от дискуссий, приняв правоту Джереми, привыкла поддакивать. Да и куда бы она делась? Отец-вольнодумец гордился дерзостью сына. Дед придерживался традиционных взглядов, но уважал гибкость ума, потому тоже нахваливал Джереми. Даже находил политическую выгоду: если вольные взгляды распространятся, то Церковь и Корона утратят часть влияния, а значит, усилятся Великие Дома. Вон в Степи, где не поклоняются Праматерям, император и Церковь значат мало, а власть имеют ганты и вожди…Так и пошло, что Джереми считали умным и смелым, будущим великим политиком, а Лауру — милой глупышкой.
Так было в Сердце Света. Но теперь — Эвергард. Лаура подозревала, что здесь вольные речи — надежный способ попасть на костер. Лаура должна быть хорошей, а хорошая сестра заботится о брате.
- Давай помолимся, Джереми, - говорила Лаура пять раз в день.
Брат не знал молитв Праматерям, почитая их за суеверия. «Я молюсь только богам, и не напоказ. А доисторическим интриганкам пусть поклоняются идиоты!» Лаура тряслась от ужаса: что, если архиепископ вызовет Джереми и велит прочесть хоть одну молитву Праматери или Праотцу? Брат никак не сумеет скрыть еретическое невежество! Нужно скорее обучить его нескольким молитвам.
Лаура виделась с Джереми пять раз в день: при трех трапезах и двух прогулках. Но всегда рядом был монах Клемент, а иногда и лорд Альберт. Если обучать брата у них на глазах, они все поймут. Так что Лаура прикрывала учебу благочестием.
- Давай помолимся, Джереми, - говорила она при каждой встрече и выбирала одну из трех молитв. Утром - «Укрепимся трудами», парадную молитву Церкви Праотцов, при завтраке и ужине — благодарность Агате, а за обедом и перед сном - «Слово к Семнадцати», обращение ко всем Праматерям разом.
Чтобы Джереми хорошо все запомнил, он должен был не только слушать, но и повторять. Так что Лаура немножечко хитрила:
- Братец, можно, я буду первая, а ты за мною исправишь, если ошибусь? Хочу проверить, как я знаю.
И вот они бродили кругами по верхнему двору Эвергарда либо восседали за столом, чинно сложив руки перед грудью, и Лаура декламировала строку за строкою:
- Благодарю тебя, Мириам Темноокая, за счастие любви и сердечную радость; и тебя, Янмэй Милосердная, за науку и наставления; и тебя, Софья Величавая, за здравие родителей и их заботу…
Джереми вынужденно повторял — не мог же он при Клементе отказаться от молитвы. Монах одобрительно кивал, юный лорд Альберт, если был рядом, присоединялся к хору. Лаура очень радовалась своей находчивости. Но одних молитв недостаточно, чтобы наверняка быть хорошей.