– Я хотела сначала позвонить, – объясняет она, расстегивая комбинезон Поппи, – но подумала, что придумаешь предлог и скажешь, что занята, а я переживала из-за… из-за… ты знаешь. О том, как ты… – у Мэйв смущенный вид, но Сэм смеется и распахивает дверь.
– Я в порядке, – говорит она. – Кофе хочешь?
Мэйв идет за ней по коридору. Ее беспокоит, что Сэм пытается храбриться. В конце концов, Мэйв сама была там тем вечером. И все слышала. Можно только догадываться, какое унижение сейчас испытывает Сэм.
Сэм хлопочет с кофейником, а Мэйв усаживает Поппи на стульчик и поворачивается к Сэм, убедившись, что Поппи надежно пристегнута и сидит тихо.
– Сэм? Ты в порядке? Правда! Я ведь все слышала тогда. Это было ужасно, и я бы умерла, если такое произошло со мной. Я все понимаю, просто переживаю за тебя.
Сэм с горькой усмешкой садится за стол, поставив перед собой две чашки кофе.
– Мне не хочется даже вспоминать об этом, – говорит она. – Стоит только подумать, и меня сразу тошнит.
– Должна сказать, этот Дэн – полное дерьмо. И я с самого начала так подумала. Тогда, когда мы только познакомились, я сразу подумала: какой ублюдок. Было видно, что он издевается над тобой…
– Прекрати! – Сэм вытягивает руку.
Еще не хватало слушать о том, как Дэн издевался над несчастной коровой Сэм.
– Я не хотела тебя обидеть, – честно признается Мэйв. – Ведь ты ему нравилась. Это же очевидно?
– Ничего подобного, – вздыхает Сэм и сжимает руку Мэйв. – Я знаю, что я ему не нравилась, ничего страшного, можешь не врать, лишь бы мне стало лучше. Самое ужасное то, что я чувствую себя полной идиоткой. Последние несколько недель я была одержима этим парнем, думала, что вышла не за того человека, и что с Дэном наконец обрету вечное счастье. Но все это оказалось лишь дурацкой детской влюбленностью, которая зашла слишком далеко, и… – она умоляюще смотрит на Мэйв. – И я же замужем. Я не должна влюбляться как девчонка. Какого черта я только думала.
– Какого черта мне знать?
Мэйв пожимает плечами, и они смеются.
– В ту ночь я долго размышляла об этом, – устало произносит Сэм. – Знаешь, когда я вышла за Криса, то была уверена, что никогда больше даже не взгляну на другого мужчину. Так и вышло. Шесть лет меня никто больше не интересовал. Но, наверное, я чувствовала себя такой толстой, непривлекательной и скучной, что, когда Дэн проявил ко мне интерес, я раздула это до невероятных пропорций. А ведь кто угодно мог бы обратить на меня внимание, и это ударило мне прямо в голову.
– К тому же, – мягко добавляет Мэйв, – если ты замужем или живешь с мужчиной, это вовсе не значит, что тебе нельзя влюбляться.
– Правда? Хочешь сказать, ты тоже влюблялась в других мужчин? А как же Марк?
– Серьезно я не влюблялась, но иногда можно пофантазировать. Но все дело в выборе, не так ли? Ты взвешиваешь все варианты: что у тебя есть, и что ты можешь потерять. Я бы никогда не подумала, что предпочту любимого мужчину и ребенка безумному сексу и шикарным мужикам, но теперь у меня есть Марк и Поппи, и я ни за что не стала бы ими рисковать.
Сэм задумчиво кивает.
– Ты права. Я только той ночью это поняла. Дэн научил меня ценить то, что у меня есть. Ты абсолютно права. Надо было только мечтать о нем, но не превращать фантазию в реальность.
– Ты не виновата. Он тебя провоцировал. Ты была недовольна собой, и он как хищник кинулся на добычу.
– Так оно и было.
– Да. Этот ублюдок посмеялся над тобой.
Сэм вздыхает.
– Какой же я была дурой.
– А как же Крис? Может, сейчас и не самое подходящее время признаваться в этом, но мне показалось, что он прелесть.
– Он и в самом деле прелесть, – улыбается Сэм. – Жаль, что до меня это дошло лишь в полпятого в понедельник утром. О боже, – она корчит гримаску. – Ведь Джулия была права.
– О чем ты?
– Недавно Джулия сказала, что у меня послеродовая депрессия. Не думаю, что все так серьезно, поклянусь богом, в последние несколько месяцев я жила как в тумане. Ненавидела свою жизнь, свой брак, ненавидела Криса. Я любила только Джорджа, он был единственной радостью, единственным, что мне не хотелось менять. Я была уверена, что мой брак разрушен, и все наладится, когда я уйду от Криса.
– А теперь все изменилось?
– Я как будто завернула за угол. Это нечеловеческое унижение… – Она поеживается при одной мысли. – Оно заставило меня засомневаться. Думаю, все было именно так, как ты сейчас описала, но в моем случае мне не пришлось взвешивать и решать, что я могу потерять. Я просто переоценила ситуацию и осознала, что должна быть благодарна и счастлива.
– Тебе удалось избавиться от ненависти за одну ночь?
Мэйв изумлена, но вместе с тем ей любопытно. У Сэм в глазах появился огонек, которого она раньше никогда не замечала.
– Знаю. В это трудно поверить. Но все как будто рукой сняло. Мое негодование. Злобу, которую вызывал Крис. Дело даже не в Крисе, проблема была во мне, хотя я даже не уверена, что я виновата. Думаю, все дело в гормонах. И может, депрессия еще не прошла, может, мне просто полегчало на время. Но я так рада, что снова люблю его, просыпаюсь утром и чувствую себя довольной и жизнерадостной.
– Я и не думала, что тебе было так плохо, – говорит Мэйв. – Почему ты мне не сказала?
– Я никому не говорила. Потому что сама не понимала. Это длилось так давно, что превратилось в норму. Я и забыла, что можно жить по-другому.
Мэйв улыбается.
– Значит, получается, ты должна благодарить Дэна за то, что он спас твой брак и вернул тебе разум. На твоем месте я бы послала ему открытку. А может, цветы?
– Иди ты в задницу, – со смехом отвечает Сэм.
– Сама иди, – смеется Мэйв и закрывает Поппи уши руками. – Хватит ругаться, здесь дети!
К Крису вернулась жена. Он вернул свою жизнь. Теперь он приходит домой, и Сэм, его любимая Сэм, встречает его с улыбкой. Она внимательна, нежна, она сияет от счастья, и на этот раз он уверен, что причина этому – не посторонний человек.
Если, конечно, не считать Мэйв. Мэйв, которая заняла место Джулии, сама того не подозревая.
Сэм намеревалась больше не звонить Джулии, – не позволяли гордость и самодовольство. Прошла неделя. Потом две. Вдруг Сэм поняла, что не говорила с Джулией уже почти два месяца, и пришла в отчаяние. Она скучала по Джулии. У нее была Мэйв, но Джулия знала ее, как никто другой, их объединяло общее прошлое. Это не одно и то же. Сэм пыталась позвонить, даже брала трубку и начинала набирать номер, но гордость каждый раз мешала ей довести дело до конца и помириться.
Как-то вечером она сидела и смотрела старые фотографии – ее и Джулии, снимки разных лет. И, проглотив гордость, взяла трубку и позвонила.
– Я вела себя отвратительно, – смиренно признала она. – Ты была права, а я ошибалась, и ты должна простить меня, потому что я скучаю по тебе и не хочу тебя потерять.
– Я тоже по тебе скучаю, – ответила Джулия, и обе подруги улыбнулись сквозь слезы. – Ладно, – проговорила она, – я знаю, какая ты старая балда, но в конце концов к тебе всегда возвращается здравый смысл.
Они долго разговаривали. Сэм рассказала Джулии о Крисе, о том, как увидела свет в конце тоннеля, и Джулия ни капельки не удивилась.
– Хорошо, хорошо, – пробормотала Сэм. – Я знаю, что ты и в этом была права, но хватит обо мне, что у тебя новенького? Как твоя бурная безумная личная жизнь?
– Вообще-то, – скромно произнесла Джулия, – не такая уж она бурная и безумная.
Сэм затаила дыхание.
– Ты что, кого-то встретила?
– Это не кто-то, это Джек. Мы опять вместе.
– О, – Сэм потеряла интерес. – И надолго, на этот раз?
– Нет, нет. На этот раз все по-другому. Мы встречаемся исключительно друг с другом.
– О господи, ты превратилась в настоящую американку. Исключительно – это он так выразился?
– Да, – засмеялась Джулия. – Но это… здорово.
– Рада, что ты довольна. Это самое главное.
– Да. Как ни странно, мне это нравится, – мечтательно проговорила Джулия.
– Ладно, – Сэм набрала воздуха в легкие. – Поскольку ты в таком замечательном настроении, позволь и я тебе кое в чем признаюсь.