– Зато мне-то как свезло! – проговорила я это с иронией, но сестрица ее проигнорировала.
– Но я же упертая! Раз дал слово, то держи его. Правда, Борис?
Ладаев на нее только чуть покосился и еще крепче вцепился в руль.
– Я не отступлюсь, буду ждать до последнего!..
А это она, про что сейчас сказала? Что Борьку измором теперь возьмет? А что, Ленка может. Эх, лучше бы у него привязка к ней подтвердилась – все спокойнее бы было.
– Доченька! Как ты?! – встретила нас на пороге скромного пригородного коттеджа моя мамуля. И я сразу поняла, что родительница сильно за меня волновалась.
– Да все нормально, мам. Я оказалась под присмотром. Со мной рядом был опытный, внимательный…
Договорить не успела. Ленок в спину ткнула, в сторону отодвинула и повела Ладаева мимо нас в дом.
– Может, внутри говорить станете, а не на улице? Боря, проходим! Вот тут живут тетя с дядей. Красивый поселок, правда? Как видите, ген наших женщин призывал быть ближе к природе. А Инка у нас уродилась странная: город ее манил…
– А это кто? – спросила мама, проводив взглядом пару: крупного Ладаева и виснущую у него на локте племянницу.
– Давай на скамейке в саду присядем? – потянула ее за руку. – И я тебе тогда все-все расскажу.
– Так… неудобно, вроде бы, у нас гость, а мы…
– А там сестрица обо всем позаботится.
И, кажется, меня Ленка задела. Нет, что за черт?! Я же от Бориса отбрыкивалась, а тут!.. И, поди разберись, кто в возникшей ревности виноват. Волчица или моя женская сущность? Нет, зверюшка, вроде бы, была спокойна…
– И как же все вышло, Инночка? – вернула к теме мама, так и засматривая в мои глаза.
– Все было очень странно. Как бы и не со мной вовсе…
Разумеется, я не все рассказала. Зачем волновать мою родную. Но, в общем, рассказ мой был правдив.
* * *
От моих родителей отчалили тем же составом. Но теперь Ленка не дала Борису подняться за мной в квартиру. Наплела что-то там, как ей надо позарез у себя дома оказаться, вот ему и пришлось с моего молчаливого согласия кузину везти по указанному адресу. А я им только рукой помахала, потом совершенно грустная и, вроде бы, уставшая, потопала на собственную жилплощадь.
Меня встретила тишина. И брошенный в гостиной у балконной двери матрас, купленный в зоомагазине, добавил грусти. Нет, не так, он мне, странным образом, совсем настроение испортил. Это что же выходило: я привыкла за эти дни к присутствию Ладаева? Вот дела! И что с этим было делать? Отогнать Ленку и присвоить мужика себе? Мол, мое, и я первая его встретила? Что, и замуж за него теперь пошла бы?..
Завозившаяся в глубине волчица дала понять, что она против. Странная она у меня. Метку от этого волка не хотела, а чтобы на коврике рядом спал, это пожалуйста. Не хорошо себя так вести, надо было и о мужчине подумать. Хороший же человек, и имел право на личное семейное счастье. А вдруг, Ленок сможет его увлечь? Если подавить в себе возникшее чувство собственницы, то смогла бы за этих двоих порадоваться. А что? Сестру я всегда любила, Ладаев мужик достойный, опять же, мечта кузины воплотилась бы…
Вот в таких раздумьях пребывала, наверное, с час времени. Сидела в кресле вся расслабленная, смотрела в потолок и убеждала, думала, волчицу, но возможно, что все же себя. И так увлеклась, что не сразу заметила назревающее в душе беспокойство. Оказалось, волчица встрепенулась раньше, а я ей удивилась. Что происходило, какая сила заставляла подняться на ноги и выйти на балкон? Но когда осмотрелась с высоты своего этажа, так и приметила в углу двора припаркованную машину.
– Это Трофимов пожаловал? – поморщилась не веря. – Что он здесь забыл?
Нет, это как понимать? Простился же со мной. Отчего тогда снова о себе напоминал? А Игорь вышел из автомобиля и шел к подъезду.
– Какая нелегкая принесла этого почти женатого мужчину к одинокой женщине в моем лице? – рассматривала его светлую макушку, свесившись с парапета. – Как-то быстро я утром тот журнал порвала, надо было прочитать про его намечающуюся свадьбу…
И вот уже открывала дверь. За порогом стоял он. Переступать условную преграду медлил. Отчего-то просто некоторое время меня рассматривал. Выражение его серо-стальных глаз и прежде не могла разобрать, вот и теперь даже стараться не стала. И что я? Надеялась, выглядела спокойной. Потому что все силы бросила на усмирение своей волчицы. Что она творила! Озверела, что ли? Сколько я внушала, мол, бросили тебя, предпочли другую, что надо быть гордой и побороть природное притяжение. А еще лучше повести себя так, чтобы этот тип пожалел о содеянном. Но вот он возник на пороге, и зверушка обо всем забыла. Она рвалась к его волку. Глупая! Слабая! Этот мужик же презирал тебя такую. Угомонись! Но все было напрасно – уговоры не действовали.