Догадывалась, что мой голос сильно сел, оттого только ему кивнула.
– Григорий мне позвонил и сказал, что рвалась на работу? – приобнял и повел к дому. – Дело в том, дорогая, что твое место теперь здесь, а не…
– Не поняла… – все же не выдержала и просипела это. – Что это значит?
– Считай, что я тебя уволил.
– Теперь совсем не понятно! – вытаращила на него глаза.
– Имею в виду, с твоей работы. А ты, что подумала? – с внимательностью заглянул в мои глаза. – Не из моей же жизни, в самом деле! Это теперь никак невозможно, Инна. Мы пара! Ты это помнишь? А как метку тебе поставил в тот наш… самый крайний раз?..
– Что? Метку? Какую?
– Парности, разумеется, – втолковывал мне, как неразумному дитю.
– То есть?.. А я об этом узнаю только сейчас?!
– Ну, да. Я хотел это с тобой обсудить, но ты тогда так устала, что сразу же и уснула.
– Устала. По твоей милости, между прочим!
– Не спорю.
– Но метку!.. Ты ее сначала поставил, а потом решил мне об этом сказать, но я уснула? Так?
– Отчего кипятишься? В любом случае, это решение принимает самец.
– А больше ты мне ничего не хочешь сказать? – перебила его, и, догадывалась, это волку совсем не понравилось. – Что еще я проспала? Или о чем не счел нужным посоветоваться?
– Это все из-за того, что был у тебя на службе? – Трофимов уже совсем насупился. – Моя пара не может быть чьей-то подчиненной. Она должна всегда быть дома. Принадлежать только мне.
– Принадлежать? Ничего себе! Не кажется, что надо было мне сначала вот это все рассказать, а потом уже всякие там метки ставить!..
– Всякие?! – разъярился альфа. – Метка парности – всякая?! А любовницей не желала бы стать? Есть ведь и такая метка! – он развернул меня к себе лицом и так и прожигал взглядом.
– Так я спасибо должна сказать?! Пометил, понимаешь!.. А я ему – спасибо!..
Он уже чуть ни тащил меня в дом. Схватил за локоть и тянул. А я пыталась вырваться. Ну, или заглянуть в глаза, чтобы тоже… прожечь. Но не выходило – он был сильным и не давал возможности замедлить движение. А продвигались мы, как выяснилось, к спальне. Снова к его.
– Замолчи! – затащил все же в ту комнату, зашел сам и плотно закрыл за нами дверь. – Ты понимаешь, что мои действия не обсуждаются? И тем более не при других членах стаи…
– Я вне себя!
– Вижу. И что тебя так вывело? Да все девушки города и области, от восемнадцати и до тридцати пяти, желали бы иметь на загривке эту метку!
– Что?! У меня там отметина?!
Я так и взвилась. Закрутилась-завертелась, стала себя ощупывать, но ничего такого на теле в указанном месте не нашла. Но я упорная! И Игорю поверила. Сказал, поставил метку, значит…
– Где она? – с этими словами бросилась в ванную комнату.
* * *
Я осматривала себя с помощью имеющихся в ванной зеркал, но так ничего и не нашла, никакой метки. Потому, наверное, что думала увидеть след от укуса. Но на коже было лишь маленькое красное пятнышко. И то, это я сама запросто могла натереть ее, когда хватала себя и так и этак.
– Ты обманул меня! – с такими словами вышла из ванной, сверкая на Трофимова глазами.
А он, оказалось, уже успел переодеться в домашние брюки, и еще прилег на кровать.
– Иди сюда, – постучал по шелку рядом с собой. – Я поясню тебе, что значит метка.
И я, наивная, купилась. А как опустилась на краешек постели, так снова оказалась распластанной и придавленной весом мужского тела.
– Значит, так! Объясняю в последний раз. Я. Никогда. Не обманываю. Это ясно?
– Хочешь сказать, что метка на мне стоит?
– Еще как! МММ! Какая душистая… – повел носом и довольно прищурился.
– Она ощущается по запаху? И только? – что-то меня не успокоил его кивок. – Я припоминаю… ты меня под утро… там лизал?
– Заживлял укус. А поскольку мы истинная пара, все быстро заросло.
– То есть?! Прямо взял и со всей силы цапнул?
– А в пылу страсти ты не почувствовала, – очень уверенным голосом выдал он мне. – Хотела страстного мужа? И остальным твоим требованиям, недавно озвученным, я тоже соответствую.
– Каким таким?.. Ах, тем требованиям?! Но я же сказала, что сама выберу волка!
– Это, если бы не я у тебя был в паре. И слушай внимательно дальше, дорогая.
– Прямо вся внимание!
– Никогда со мной не спорь.
– На людях. Я помню. И ты повторяешься, Трофимов.
– Нет. Никогда со мной не спорь ни при членах стаи, ни наедине.
– А если ты неправ?
– Этого не может быть. Я всегда прав.
– Ничего себе! Но ладно, на эту тему потом поговорим. А когда эта метка выветрится?