– Если сможем сохранить.
– Не «если», а должны сохранить.
– Это то, о чем я думаю? – что-то мне сделалось нехорошо. – Я все же беременна? Но как же? У меня же…
– Детка, все хорошо, – а вот теперь альфа пришел в себя, в смысле, возвратил себе спокойное выражение лица. – Все нормально и идет по плану…
– По чьему… плану? – ой, меня начало подташнивать. – Господи, мне плохо! Дайте же, что-нибудь!..
* * *
Из клиники Трофимов выносил меня на руках. Я сама себе казалась тряпичной куклой, а Игорь прижимал и с тревогой заглядывал в глаза. И когда уже с осторожностью усадил в кресло и пристегнул ремень безопасности, не спешил отходить.
– Так и знал, что нечистокровной волчице будет сложно выносить потомство. В другом случае был бы сейчас на седьмом небе, объяви мне, что жена принесет двойню. Но ты… – проговорил он с расстройством и отвел взгляд куда-то в небо.
И что там увидал, в небесах? Заложил руки в карманы брюк, задрал голову вверх и… или Иван Дмитриевич успел что-то нехорошее рассказать о моем здоровье, пока я боролась с обмороком, а потом обнимала тот непонятный сосуд, что пришлось взять без спроса и испачкать содержимым моего желудка?
– А ты, наверняка, считала меня безжалостным волчарой, – снова произнес проплывающим мимо облакам. – Как же?!.. Память стер, грозил сбагрить замуж за другого… А что у альфы сильное потомство, высасывающее все силы из матери, это, конечно, не знала. Откуда!
– Не знала, – произнесла придушенно. – Теперь только начинаю кое-что понимать. И что же с нами будет? Ты велишь сделать аборт? Как тем… другим?..– тут мой голос совсем прервался.
– С ума сошла?! – Игорь весь дернулся. – Мы будем бороться. Слышишь? Дьявол, я не должен тебя потерять. Инка! – тут согнулся ко мне и схватил за плечи. – Поклянись, что станешь меня во всем слушаться. Не слышу?!
– Ладно. Буду.
– Вот и хорошо. А я все сделаю, чтобы ты и дети выжили. Поняла? А теперь домой. Тебе надо отдохнуть. И вот еще что, про работу забудь – не хватало, чтобы там упала в обморок. Нет, дорогая, я этого не допущу.
Уже когда уложил меня в постель, бережно прикрыв одеялом и притушив свет, Трофимов уселся в кресле напротив с бокалом коньяку. Взгляд его сделался расфокусированный и направлен был куда-то в угол спальни. Он отпивал крепкий алкоголь малыми глотками и о чем-то думал. А мне не засыпалось. Чувствовала, что не смогу расслабиться, если не ответил бы на несколько вопросов.
– Игорь…
– Да?
– Жалеешь, что поставил брачную метку мне?
– Не говори глупости.
– И тебе не просто нужен наследник, а хочешь именно нашего ребенка?
Ответом было долгое молчание, а потом едва заметный кивок головой.
– Наши двое малышей…
– Тогда… выходит, я тебе дорога?
– Медленно же до тебя доходит…
– Но ты ведь не просто так знаком с Иваном Дмитриевичем… раньше не раз приезжал уже к нему?
– А вот теперь остановись, Инна, – оп, и его взгляд посуровел и так и уперся в меня. – Все, что тебе надо знать, что у меня нет внебрачных детей. Я решил жениться и женился на тебе. А теперь буду бороться за твою жизнь и жизнь тех двух волчат, что сотворил. Это ясно? А вообще, не воображай, что я домашняя собака, вроде шпица. Я волк. И не просто зверь, которого нельзя приручить, а еще и альфа стаи. Поэтому не жди, что, заимев семью, очень переменюсь. Это невозможно, Ин. Но верность – это теперь про меня. Поняла?
– А любовь, взаимоуважение, ласка… на них я смогу в будущем надеяться?
– Какая же ты иногда бываешь… глупенькая. Хотя… ласка говоришь? Пожалуй, ее можно начать уже тебе показывать.
И он поднялся из кресла, отставив бокал, и начал раздеваться.
– Я вообще-то имела в виду немного другое.
– Надо же с чего-то начинать…
Часть 6. Свадьба и семейная жизнь
– 11 –
Отчего в доме «дым стоял коромыслом»? А еще все суетились, нервничали, простые действия выполняли как-то рывками… Вон, снова кто-то декоративный столик зацепил, с него рухнула на пол ваза и… вдребезги. Кажется, вторая за утро? И снова чей-то жизнеутверждающий голос выдал громко вывод: к счастью. А до того то же самое сказали еще и про грохнувшуюся бутылку с виски. Н-да, ее убирать было труднее. Так отчего все крутилось и вертелось в таком нервном ритме? Подумаешь, свадьба! Что она меняла? Лично я уже примирилась с мыслью, что стала замужней женщиной. Мне же ее Трофимов каждый день и ночь… внушал.
Вот уже больше недели на моем безымянном пальце красовалось кольцо с бриллиантом в сколько-то немыслимо много карат. Камень размером с фасоль так утяжелил руку, что хотела бы хоть на время о нем забыть, но не получалось. И его альфа надел мне и не велел снимать, даже если небо рухнет на землю. И потому, наверное, радужные искры, в которые превращались лучи света, попавшие на грани бриллианта, не радовали. Выходило, Трофимов мне не только невидимую людям метку поставил, а еще и кольцом этим хотел показать, что отныне была его собственностью. И вот сегодня он сам должен был, на собственной уже шкуре, почувствовать, что значит быть окольцованным.