Да и плевать. Знаю, что сейчас все парни в этом баре (кроме моих гномов, конечно) видят не меня, а только сиськи и голые ноги. Я говорила, что платье короткое? Нет? Когда я была Мальвиной, то надевала его вместе с белыми панталонами с кучей рюш, ну а сейчас, естественно, их на мне нет. Зато со мной мои защитники, так что можно просто расслабиться.
Время беззаботных танцев не длится долго. Ряды защитников стремительно редеют. Мальчишки такие мальчишки, но я не могу их винить. Во мне девушку‑то они уже давно не видят, а вот в других.
Леша первый выбирает себе жертву. Милую блонди с вздернутым носиком. Они у него все как под копирку. Разнообразил бы что ли свою полянку. Коля и Толя вообще исчезают в неизвестном направлении. Кирилл швартуется у бара рядом с длинноногой куколкой, которой уже десять минут что‑то воодушевленно рассказывает. Со мной остается только Яр, с которого, кстати, не сводит глаз одна девица в центре танцпола.
Они не мои няньки. Мы пришли отдыхать. Так какого черта?
— Эй, хохлома! — приходиться встать на носочки, чтобы крикнуть ему прямо в ухо.
Ярослав наклоняется ниже.
— Подойди к ней. У девочки явный недостаток внимания, — киваю головой в нужную сторону, чтобы Яр понял, о ком я.
— Не хочу тебя оставлять, — ласково произносит Ярослав.
Обычно со мной остается Кирилл, но так как сегодня его праздник, это честь досталась нашему расписному.
— Иди, рыцарь. Я сгоняю в уборную, а потом вызову себе такси. Мои ноги все еще не готовы к танцам.
— Я тебя провожу.
— Яр… — бросаю на него испытывающий взгляд. — Я не хочу лишать тебя секса. Ты потом грустный ходишь. Все будет в порядке. Напишу, как буду дома.
Легонько хлопаю его по животу тыльной стороной ладони и начинаю пробираться сквозь хаотично двигающиеся тела и летающие руки.
Из отражения в зеркале на меня смотрит почему‑то очень печальная девушка. Может, все дело в платье? Да. Это оно виновато. Тупая тряпка, которая делает меня какой‑то размазней. Оно действительно красивое, хорошо сидит и я в нем совсем не похожа на пацанку, но это ведь не настоящая я. А какая я настоящая?
О‑о‑о… Синие думки самые тупые. О жизни, о мире, о самом себе. Нужно срочно ехать домой и ложиться спать. Выхожу из туалетной комнаты и с перепугу чуть было не залетаю обратно. Хорошо, что мозг все‑таки еще работает, поэтому вскидываю подбородок и гордо собираюсь продефилировать мимо своего бывшего.
— Привет, — произносит Горошек, когда я равняюсь с ним.
— Пока, — выплевываю я, делая следующий шаг, но Ваня преграждает мне путь.
— Никогда не видел тебя в платье, — он изучающе рассматривает мой наряд.
— Ты видел меня и без него. Неужели, так лучше?
— Я звонил.
Ого. А Горошек, оказывается, может огорошить не по‑детски.
— Поздравляю с приобретенным умением. Что дальше?
— Ты меня заблокировала.
— Да ладно? — усмехаюсь. — И это тебя удивляет?
— Зачем ты это сделала?
Смотрю в серые глаза бывшего, и хочется послать его на три веселых буквы. Почему парни такие тупые? Что ему нужно?
— А зачем ты звонил?
— Хотел поговорить.
— О чем? — не сдержавшись всплескиваю руками. Так меня он бесит. — О чем нам говорить? Ты меня бросил. У тебя есть новая девушка! По‑моему, ты мне все сказал тогда. Не переживай. Я не забыла, — стучу себя пальцем по голове. — Могу повторить слово в слово.
— Риша… — мягко говорит Ваня, и я чувствую, как начинает щипать в носу.
Вот почему я встречалась с ним пять гребаных месяцев, потому что благодаря этой его интонации верила, что действительно дорога ему. Что он меня… Нет. Признаний не было, но я совру, если скажу, что не хотела их услышать.
— Что, Риша? Что?! То, что я надела платье, не сделало меня другой. Я все еще истеричка, не умеющая держать себя в руках. Грубая и злобная. Такая, которую ты никогда не смог бы полюбить.
— Я скучаю, — произносит Ваня, опуская голову.
Это еще что такое?
— Иди к черту! Ой, нет. Иди к своей феечке. Она тебя успокоит. Будет хохотать в ладошку и гладить по головке за каждое твое действие. А как она тебе в постели? М? — шагаю к нему ближе, словно на разборках. Еще чуть‑чуть и я его ударю. — Лучше чем я? Делает все, что ты просишь? Позволяет помыкать собой ради твоего удовольствия?