Падаю на кровать, утыкаясь лицом в подушку, и рыдаю настолько тихо, насколько могу, только бы не разбудить маму или дракона. Если он проснется не по своей воле, то устроит скандал посреди ночи. А я стараюсь скандалов избегать, чтобы лишний раз не волновать маму. Она, бедная, ничем не может помочь мне в этой ситуации, только лежит и молча плачет.
Прорыдавшись, переодеваюсь в ночную сорочку, смываю тушь, большая часть которой осталась на наволочке, и, перевернув подушку, ложусь спать.
Утро встречает меня грохотом на кухне и ругательствами отца. Сажусь, протирая глаза и пытаясь разлепить свинцовые веки. Из-за слез перед сном голова теперь раскалывается, а солнечный свет, проникающий в окно, слепит даже за закрытыми веками.
– Машка, у нас что, нечего пожрать?! – рычит отец.
– Тише, маму разбудишь.
– Проснулась уже! Только ты у нас, принцесса недоделанная, шляешься по ночам, а потом спишь до обеда!
– Как до обеда? – вскидываюсь я, хватая телефон с подоконника, а потом медленно выдыхаю. Семь утра. – Сон алкоголика краток, – бубню себе под нос, спуская ноги на пол.
– Что ты там бухтишь?
– Говорю, еда в холодильнике, на плите только пустые кастрюли.
– Так надо было убрать! – не унимается отец. Ненавижу это время, наверное, больше, чем то, когда он уже выпьет первый раз за день. Потому что у него всегда находится повод для оскорблений.
– Куда? – устало произношу я, подходя к маме. Улыбаюсь вымученной улыбкой, и она вторит мне своей, едва заметной. Целую в лоб. – Как спалось?
Мама медленно моргает, давая понять, что ночь прошла хорошо.
– Сейчас приведу себя в порядок, помоемся и будем завтракать.
– Сначала отца бы накормила, – ворчит отец, но я, игнорируя его, накидываю халат и спешу на улицу в туалет и к умывальнику. Спорить с ним бессмысленно.
Приведя себя и маму в порядок и наконец дождавшись, пока отец свалит из дома, я присаживаюсь на стульчик возле мамы и начинаю ее кормить.
– Вчера встретила у речки Кирилла. Помнишь, внук соседки, про которого я тебе рассказывала? – мама моргает. – Целовались, – говорю с улыбкой, которая тут же тает. – А потом он предположил, что я встречаюсь с Тумановым, но так как мы в ссоре, я позволяю себе гулять с другими в это время. – Мама хмурится. – Я дала ему пощечину и убежала. Эх, а такой был кандидат. – Вопрос в глазах мамы заставляет прояснить ситуацию: – Он богат, мам. Мог бы помочь нам. Я бы увезла тебя в Киев, подлечила, поставила бы на ноги. Могла бы закончить учебу и пойти на работу, нанять тебе реабилитолога. – Мама хмурится еще сильнее. Брови неровно изгибаются в напряжении, и мама возмущенно мычит. – Знаю, тебе не нравится эта идея, ты хотела, чтобы я всего добилась сама. Но какие у меня варианты, мам? Ты же видишь, что происходит. Отец и копейки не дает сэкономить, чтобы отложить. – Из ее глаз вытекает пара слезинок, которые я тут же подхватываю пальцем и вытираю. – Мамулечка, перестань. Я знаю, что ты считаешь себя обузой, но это не так. Ты мой самый дорогой человек, и я буду заботиться о тебе всегда, – она надсадно всхлипывает. – Но я бы хотела, чтобы ты жила нормальной жизнью, а не этой.
Потихоньку мама успокаивается, когда я переключаюсь на другие темы разговоров, строю мечты, которым, возможно, не суждено будет реализоваться. Но разве нам запрещено мечтать даже о несбыточном? Мне кажется, именно фантазии все еще держат меня на плаву.
А в обед начинается армагеддон, потому что отец возвращается со «встречи с друзьями» невменяемо пьяный и не один, а со своими собутыльниками.
Глава 7
– Машка, накрой нам стол по-быстрому! – громыхает он с порога.
– Пап, какой стол? – возмущаюсь я, поставив руки в боки и оторвавшись от таза со стиркой. За спиной отца покачиваются два его собутыльника и ухмыляются. – У нас мама лежачая.
– Так она не будет мешать, а на улице жарко. Давай бегом!
– Идите в другое место! – настаиваю я.
– Это ты сейчас пойдешь в другое место! – рычит отец. – Я даже скажу в какое! Ты гляди, цаца какая! Как жрать за мои кровные, так ты первая!
– За какие твои кровные?! Ты уже семь лет не работаешь, только пьешь!
– Поговори мне еще! – рявкает он, надвигаясь на меня и глядя налитыми кровью глазами. Ненавижу его! Всем сердцем ненавижу! Мой папа, который был таким красавцем в молодости, превратился в это чудовище, брызжущее слюной, с полопавшимися капиллярами в глазах, лохматое, с брюхом, вываливающимся из штанов. Отвратительное зрелище. – Машка, бегом стол накрыла!
– Нет! – я тоже повышаю голос.