– Ой, ба, это целый квест был. Но нашел.
– Ну и молодец! И машина у тебя красивая. Ну давай, загоняй во двор.
Бабушка суетится, пытаясь помочь мне открыть ржавые ворота, а потом я въезжаю в довольно узкий двор. Слева от машины остается небольшой проход, а справа бок трется о наливающиеся гроздья винограда. Закрываю ворота и иду следом за бабушкой. Не думал я, что мама позволит, чтобы ее мать жила в таком маленьком, обветшалом домишке. Но чему удивляться? Это же Светлана Руденко. Она живет только ради себя.
Осматриваюсь по сторонам. Взгляд цепляется за идеально чистые поверхности, разноцветные дорожки на полу, вязанные кружевные салфетки. В доме пахнет чем-то вкусным и лекарствами. Где-то в глубине бубнит телевизор, а на диване в так называемой гостиной спит жирный черно-белый кот. Такая обстановка совершенно непривычная для меня, словно из параллельной вселенной. И бабушка у меня оттуда же. С платком на голове, в халате, видавшем виды. Ее глаза похожи на мои, и улыбка, кажется, тоже.
Бабуля смотрит на меня так, словно я самое дорогое, что есть в ее жизни. Хотя сложно сказать, есть ли я в ней. Что говорить, если за двадцать один год я впервые в ее доме? Последний раз мы виделись пять лет назад на мой день рождения, когда бабушка приезжала в город, чтобы поздравить меня. А потом на мой вопрос, когда снова приедет, отвечала: «Не знаю, внучек, пока не могу». Через пару лет, когда я понял, что не приедет, перестал спрашивать.
А сегодня мне нестерпимо захотелось ее увидеть. Наверное, потому что все так достало и захотелось сбежать от целого мира, а больше и некуда.
– Голоден? – спрашивает бабуля.
– Как волк.
– Ты что ж это прямо из Киева ехал на машине? – спрашивает она, кивнув мне, чтобы шел за ней, и мы возвращаемся из гостиной на небольшую кухню, где она тут же начинает греметь кастрюлями. – Садись, не стой.
– Да насиделся в дороге.
– Кир, ты полкухни занимаешь, – смеется она. – Давай-давай, присаживайся. Я окрошку приготовила. Будешь?
– Буду.
– Только я по чуть-чуть готовлю. Сколько мне одной надо-то? Завтра уже буду тебя откармливать. А пока съешь окрошку и чай с булочкой. До утра доживешь.
Опускает передо мной тарелку и сразу же ставит чайник на плиту. Я беру ложку и начинаю есть, наблюдая за тем, как бабушка кружит по кухне.
– Ох, одна только осталась, – вздыхает она, приподнимая край полотенца, которым накрыта миска. Еще недавно спящий кот тут же материализуется у ее ног и начинает тереться о них, довольно мурча. – Иди, окаянный! Я ж тебя недавно кормила. Вот прожорливый.
Бабушка заваривает чай, ставит передо мной тарелку с пышной булочкой и усаживается напротив, отогнав кота.
– Какой же ты вырос! – произносит она, сложив руки вместе. – Красивый, статный. Как мама?
– Нормально, – отвечаю коротко, не имея никакого желания говорить о ней. И вообще о моих родителях. От них одна головная боль.
– Опять уехала?
– Мгм.
– Ой, бедный ты мой мальчик, – вздыхает бабушка, поглаживая мою руку, сжимающую кусок хлеба. – Сирота при живых родителях. А ко мне надолго?
– Не знаю еще. Просто приехал. У меня каникулы, так что, может, на все лето.
– Я так рада, внучек! Какое счастье, что ты приехал.
– Буду помогать тебе, ба.
– А что же мне помогать?
– Ну не знаю, по хозяйству там. Ворота бы заменить.
– Да где ж я денег таких возьму? Можно просто поправить да покрасить, они век еще простоят.
– Поменяем, ба.
– Как твоя учеба?
– Год закончил на отлично, другого бы мне не позволили, – невесело усмехаюсь я. – Гонками занимаюсь.
– Какими такими гонками? – глаза бабушки становятся больше. Она так забавно удивляется, что я не могу сдержать смех.
– Уличными, ба. Это когда парни собираются на своих машинах ночью в старом аэропорту и гоняют, кто быстрее.
– Так же и разбиться можно, Кирюш! – всплескивает руками.
– Можно, – подтверждаю я. – Но это если ты неосторожно ездишь.
– А ты осторожен?
– Еще как.
– Родители знают?
– Наверное, – коротко пожимаю плечом. – Не волнуйся. Они не переживают, у них замена растет. Достойная, – цежу сквозь зубы, вспоминая своего брата Назара. Он младше меня на два года, такой же заносчивый и раздражающий тип, как и наши родители.
– Не говори так. Невозможно заменить ни одного ребенка.
– Святая простота, – хмыкнув, отвечаю я, вгрызаясь в невероятно вкусную булочку с повидлом.
Доев ужин, помогаю бабушке убрать посуду, но она отгоняет меня от тазика, в котором моет ее.