Нет, нельзя… Нельзя!
Мало мне переживаний, Кир еще берет и пишет!
Mr Бойка: Все нормально?
Варвара Любомирова: Да. А у тебя?
Mr Бойка: В больнице что?
Варвара Любомирова: Ааа… Да, все нормально! Пока!
Плевать, как это выглядит. Я… расстроена.
Mr Бойка: Не пока. День назови.
Mr Бойка: Кроме субботы.
Варвара Любомирова: А что ты делаешь в субботу?
Mr Бойка: Занят.
Варвара Любомирова: Сегодня четверг. Завтра я снова в больницу. А в воскресенье буду весь день готовиться к экзамену. Пока!
Mr Бойка: Не пока. Подготовься к экзамену в субботу.
Варвара Любомирова: Я под тебя подстраиваться не собираюсь!
Он не отвечает. Долго. Я иду на кухню, ставлю чайник, достаю заварку, намазываю булку маслом, заливаю в кружку кипяток… Ответа все еще нет.
Мелкий ехидный ёжик: Пока!
Глаза натуральным образом на лоб лезут, когда вижу скрин переписки, который Бойка мне любезно пересылает. «Мелкий ехидный ёжик» значится возле фотографии, на которой я с важным видом держу кубок после победы в киберспортивном турнире.
Пока я ждала ответ, он, черт возьми, хакнул мой аккаунт на фейсе!
Мелкий ехидный ежик: Сейчас же верни обратно! И выйди нафиг с моего профиля! Иначе я взломаю твой!
Mr Бойка: Это что?
Снова скрин. На этот раз моя переписка с парнем из группы. Это было на прошлой неделе. Он звал погулять. Я вежливо ответила: «Возможно, попозже. Сейчас занята».
Сволочь! Какое он имеет право?!
Пока я, пыхтя от злости, набиваю «братцу» адское послание, телефон начинает звонить.
– Совсем оборзел? – выкрикиваю в трубку.
– Чару я еще могу терпеть, – жестко частит Бойко в ответ. – Насчет этого уебка говорю сразу: пойдешь с ним куда-то, я его урою.
– Что? Не смей мне указывать!
– Я, мать твою, тебя предупредил.
– Ты такой же псих, как и твоя Довлатова! – выталкиваю в гневе.
И тут же жалею. Сглатываю и уже собираюсь извиниться и взять свои слова обратно, когда слышу, как некая девушка обращается к Бойко:
– Ты долго? Пойдем скорее.
Он не отзывается. По крайней мере, через динамик доносится лишь его тяжелое дыхание.
– Освобождай воскресенье, – уже не спрашивает. Требует, давая понять, что дальше спорить бесполезно. – Заеду за тобой в шесть утра.
Не прощаясь, отключается. А меня остаток вечера и добрую половину ночи терзает совершенно необоснованная ревность.
Глава 13
Пересплю с ним и уеду.
© Варвара Любомирова
Мама возвращается домой какой-то потухшей. Словно из нее за ночь всю энергию выкачали. Смотрю на нее, и сердце мучительно сжимается. Что он с ней делает? Из-за меня ведь… Все из-за меня! Не будет долга, мама снова станет свободной. Ни о чем другом не думаю, когда иду в свою комнату и достаю из шкафчика деньги, которые мне дал Бойко.
На обратном пути что-то тревожно трепыхается в груди, но я все это давлю и ускоряю шаг.
– Вот, – кладу на кухонный стол пять одинаковых пачек. Вчера озадачилась их пересчитать и аккуратно сложить. Думала, остынет Бойко – отдам. – Здесь ровно двести пятьдесят тысяч. Верни «этому» и… Давай уедем, мам! Пожалуйста!
– Но где ты взяла столько?
Мама замирает, забывая донести чайник до подставки. Забираю его у нее, чтобы ненароком не обожглась, и ставлю на стол. Незаметно перевожу дыхание, прежде чем повернуться и снова посмотреть маме в лицо.
– Оказалось, что ребята собирали. Представляешь? Это девочки организовали и… В общем, вот так.
От собственной лжи душу корежит. Едва держусь, чтобы не выказывать это внешне. К горлу подкатывает тошнота. В жар резко бросает. Руки дрожат, как у эпилептика. Их я прячу за спину.
– Так много?
– Ну, ты же в курсе, какие тут студенты, – фыркаю пренебрежительно. – Каждый по штуке, и вопрос решен.
– Ой… – вздыхает мама взволнованно. – А список есть? Кто сдавал? Давай, как-то отблагодарим! Я могу что-то испечь. Позовем ребят, или прям в академии соберем…
– Мам, ну ты что? – нервно смеюсь я. – Тут такое не оценят, ты же сама знаешь. Это было бы странно. Да и нет никаких списков. Просто верни деньги Ренату Ильдаровичу и выдохни свободно.
– Да… Верну, конечно… Позвоню сегодня… Договорюсь…
По виду не скажешь, что она рада. Но я уговариваю себя не зацикливаться. Вероятно, мама просто растерялась. Не ожидала ведь, что я достану деньги.
– Обещай, что подумаешь над переездом… Пожалуйста.
Я очень редко ною, однако сейчас делаю именно это. Не вижу другого выхода. Я в отчаянии.
– Хорошо, – сдается мама. – Я подумаю.
На радостях бросаюсь к ней и крепко обнимаю.
– Спасибо, мамочка, – шепчу и отстраняюсь, чтобы заглянуть в глаза. Очень серьезно выговариваю: – Я очень тебя люблю, мам. Хочу, чтобы ты была счастлива. Ты этого заслуживаешь. И вовсе не с «этим»… – сдерживаюсь, чтобы не оскорблять отчима. – На самом деле, ни тебе, ни мне не важно, что за ВУЗ. Мы в любом месте сможем реализоваться! Потому что мы умные, – заявляю и смеюсь. Мама сдавленно поддерживает – все еще в замешательстве. – Вот увидишь, у нас все получится!
– Ты-то у меня точно умная, – ласково выдыхает она. – Умница моя.
Уже по дороге в академию моя радость стремительно угасает. В голову ударяет понимание – теперь я должна расплатиться с Бойко. Отдать то, что по глупости выставила на продажу. Вернуть деньги ведь уже не получится.
Господи… Вся эта ситуация такая унизительная и болезненная! Хочется разрыдаться. Но я же сама виновата! Никогда не умела врать, а тут вдруг решилась плести какие-то интриги и пытаться перехитрить короля порока.
Ничего. Пусть так. Пересплю с ним и уеду. За одну ночь не умру. Если он такой дурак, что готов отдать такие огромные деньги, только чтобы стать у девушки первым, то пусть так и будет.
Вот вроде должна бы после этого успокоиться. Важный зачет, а у меня мысли в разные стороны расползаются, и на языке только Бойка висит. Пару раз чуть всуе его не поминаю в процессе доказательства формулы бинома Ньютона. Слышала, что такое бывает. Но со мной ведь впервые.
Подтвердить свои знания и получить «отлично» удается чудом. На консультации к предстоящему экзамену и вовсе с пустой головой сижу. Только теперь понимаю студентов, которые не могут вовремя сдать сессию. Я вот вроде умница, как говорит мама, но сейчас не способна воспринимать информацию.
Пора признать: я дико боюсь близости с Киром. И дело даже не в гордости. И не в предполагаемой физической боли. Все это на самом деле ерунда. Другое страшно… Я ведь и так его люблю… Любила… Сейчас непонятно… Не люблю, конечно! Но что-то осталось, и я до ужаса боюсь того, что после секса станет больше. Когда он целует, каждый раз подрывает. Что же будет во время близости?
Не хочу. Не хочу. Не хочу.
– Говорю тебе, он ее прям конкретно у стены зажимал! Неудивительно, что Довлатова ревновала. Они наверняка трахались еще тогда, когда их предки вместе были!
Когда я улавливаю этот противный шепоток за спиной, на меня словно ушат воды выливают. Нет, не воды. Помоев!
– Фу! Это прям инцест…
– Да какой инцест, дурочка! Они же по крови не родные.
– Ну, все равно… Мерзко.
– Ну да, есть немножко, – хихикает одна из девчонок.
И вторая к ней охотно присоединяется.
Терпеть это выше моих сил. Резко поднимаюсь и покидаю аудиторию прямо посреди консультации. Плевать, что это, скорее всего, была намеренная провокация. Я не в том состоянии, чтобы справляться.
Мама, конечно, удивляется, что я освободилась раньше оговоренного времени. Но, слава Богу, лишних вопросов не задает.
– Мам, ты не суетись. Я и сама могу съездить в больницу. Точнее, с Чарушиным. Он уже ждет.
– Ты уверена?