Кажется, мне стоило бы пуститься в бега. Я поняла это, когда подняла взгляд на мужчину, с которым поделилась своим утренним невезением. Какие глаза, мамочки! Два ярко-зеленых полыхающих яростью атомных реактора! Мой личный Чернобыль — ведь судя по тому, как он сжимает кулаки, мне несдобровать!
— П-простите, пожалуйста, — повинилась искренне и чисто инстинктивно потянулась к нему с салфеткой, которая осталась в руке.
— Отойдите от меня! — прошипел, как Гадусик, увидевший на соседнем балконе вечно тявкающего шпица, и, отшатнувшись, бросил, — Курица на шпильках!
Красивое породистое лицо мужчины исказилось гримасой, реакторы снова полыхнули, и он помчался к выходу.
— Хам, — пробормотала я, глядя ему вслед ему, высокому, мощному, с красиво лежащими темными волосами средней длины.
Но, хоть и обидно было, это не помешало признать, что пострадавший все-таки прав. Вздохнув, я закинула пустой стаканчик из-под кофе в мусорку и поковыляла следом за Чернобылем, чтобы извиниться. Может, если предложу оплатить ему химчистку, подобреет. А у меня не будет на карме огромного кофейного пятна.
Но невезение продолжалось — нагнать зеленоглазого мне не удалось. Когда вышла из кафе, он уже распахнул дверь черного спорткара. Я в них не разбираюсь. Понятно только, что стоит такой, как небоскреб в Москва-Сити. Мужчина сел в машину, и через секунду та сорвалась с места, лишь шины истерично взвизгнули.
Мне оставалось лишь покачать головой, некстати подумав, что в этом городе так водить нельзя, иначе все кончится реанимацией — в лучшем случае.
В тот момент я еще и не подозревала, что мои мысли окажутся пророческими. А наши судьбы с этим мужчиной будут переплетены навсегда…
Все еще думая о «замоченном» мной красавчике, я вошла на территорию больницы. Серое небо брызнуло на меня моросью, заставив ускориться. Несколько ступенек, тяжелая металлическая дверь, и вот я уже внутри. Знакомый запах вызвал улыбку. Многим не нравится больничная «отдушка», вызывает плохие ассоциации. Для меня же она означает лишь начало очередного рабочего дня — в клинической лаборатории.
Я приложила электронный пропуск к нужному квадратику, получила одобрительный писк, прошла через турникет и кивнула скучающему охраннику. Местный Джеймс Бонд хмыкнул, увидев мои туфли. Вот такая я сегодня загадочная!
Улыбаясь, я зашла в лифт и ткнула в кнопку с четвертым этажом.
— Подожди! — в последний момент в него влетела Оля, голубоглазая блондинка с вечным кризисом в личной жизни.
— Даже не спрашивай, — отмахнулась я, когда она ткнула пальцем в мою обувь.
— Это туфли для секса, Аня! — заявила Оля. — Ты намерена осчастливить Игната?
— Нетушки!
— Значит, он зачахнет от неразделенной любви, как мой фикус, — коллега вздохнула. — Вот я бы на твоем месте…
Вот что с ней сделаешь? Биологические часики тикают все громче, а гормоны потрясают штыками, готовые на штурм любого мужчины, мало-мальски подходящего для того, чтобы оставить потомство. С природой не поспоришь.
К счастью, лифт раскрылся, и мы прошли в лабораторию. В раздевалке копошилась Зоя, дылда под два метра ростом.
— Доброе утро! — она тоже уставилась на мои туфли.
— Не особо доброе, — я вздохнула и пояснила, — кот отомстил, напрудил в них.
— А я подумала, Игнату чего обломится, — Зоя усмехнулась, заплетая волосы в косу.
Они сговорились?
— Вот хорошо, что у меня аллергия на этих блохастых, — Оля сняла одежду. — Зацените, девочки! — она покрасовалась перед нами в алом белье, вышитом мельчайшими бусинками.
— Это ты для кого расстаралась?
— На свидание вечером иду, переодеваться некогда будет, — Оля закатила глаза. — У него квартира знаете, где? В ОКО-тауэр!
— Трахнет и больше не позвонит, — резюмировала Зоя.
— Я его так удивлю, что перезвонит!
— Чем же, любопытно? Презерватив надуешь и пуделя сделаешь? Или Ахматову читать будешь, пока он тебя, э-э, тест-драйвит? — наша злая дылда расхохоталась и ушла.
Усилием воли сдержав смех, я надела медкостюм, шапочку и с облечением скинула с ног «туфли для секса». О, как же хорошо без них, мамочка! Еще наслаждаясь, при входе в грязную, рабочую зону надела маску, перчатки и прошла в комнату с гематологическим анализатором. «Везение» продолжалось — после включения аппарат погудел, щелкнул пару раз и, подумав несколько секунд, завис.
— Опять? — Оля подошла ко мне.
— Агась. Он больше времени проводит в ремонте, чем работает, лентяй, — мне захотелось пнуть его, но из пиетета перед дорогостоящей техникой сдержалась.