— Больно!
— Кто. Это. Сделал. Я и сам прекрасно знаю, что больно! — цедит сквозь зубы мужчина.
— Тогда зачем нажимаешь? — едва не плача спросила я.
— Чтобы ты спросила. Дышать тяжело?
— Нет…
— Значит, рёбра не сломаны, просто ушиб.
Темирхан сам застёгивает на мне блузку, проигнорировал бюстгальтер, отстраняется и тянется за своим пиджаком, висевшим на спинке стула.
Я с каким-то мазохистским удовольствием любуюсь игрой мышц, перекатывающихся под тканью белоснежной рубашки. Раньше друг моего отца отдавал предпочтение спортивному стилю в одежде. Но сейчас начал носить дорогие костюмы.
Темирхан надевает пиджак на меня, заставив просунуть руки в рукава. Потом вытащил свой бумажник и телефон из внутреннего кармана пиджака.
— Кто тебя так разукрасил, принцесса?
Глава 2
Диана
Мужские пальцы ловко подворачивают рукава пиджака, болтающиеся гораздо ниже моих запястий. Теперь он говорит со мной ласковым, спокойным тоном, как будто с малым ребёнком.
— Люди Коваленко, — тихо отвечаю я, стараясь не углубляться в воспоминания.
— Коваль? — неприятно усмехается мужчина, обхватив меня за подбородок сильными пальцами. — Что ещё сделали люди Коваля?
— Ничего. Кроме угроз сравнять меня с землёй.
— Хорошо.
— Хорошо, — повторяю я, не понимая смысла того, что произносят мои губы.
— Поехали. Расскажешь по дороге.
Асадов подхватывает меня под локоть и выводит из своего кабинета. Я едва поспеваю за его широким, размашистым шагом.
По пути к автомобилю ему звонит жена. Темирхан отвечает, договариваясь на сегодняшний ужин.
С каждым мигом раздражение и ненависть всё сильнее разгораются внутри.
Теперь он женат. Богат. Влиятелен.
У него есть всё, что пожелает. Кроме одного — мести за уязвлённое самолюбие. Ему не терпится отыграться за прошлое.
— Хорошо. Я буду на ужине. Поцелуй за меня сынишку, — ровным голосом говорит Хан, открывая передо мной дверь машины.
Он прячет телефон в карман пиджака.
Меня трясёт от возмущения. Только что он договаривался со мной словно с проституткой, а сейчас так просто общается с женой.
Я не выдерживаю:
— Папа был прав, — вырывается у меня против воли. — Ты — тот ещё кобель. У тебя есть жена и сын. Но тебе нужна я.
— Временно. Попользоваться, — напоминает мне с широкой улыбкой Хан, возвращая мои же слова. — Есть возражения?
Он показывает взглядом на дверь. Я плотнее запахиваю его пиджак на груди, понимая, что меня ждёт в случае отказа.
— Нет. То, что было, засчитывается?
— О чём ты? — Темирхан отвлекается на мгновение, называя водителю адрес, по которому нужно ехать. — А-а-а-а… Ты о небольшой демонстрации? Нет, Ди. Семь ночей. Мне нужно семь полноценных ночей. Буду трахать тебя от заката и до рассвета.
Он — мужчина, которого я ненавижу. Если бы не прямая угроза для моей жизни, я бы никогда не попросила его о помощи.
У меня нет выбора, и ему это нравится.
Похоже, Темирхан решил взять реванш за последний раз, когда я с ним общалась.
О той ночи не знает никто, кроме нас двоих. Иногда мне кажется, что её просто не было.
Я бы не смогла поступить с любимым мужчиной так, как она — та девушка из прошлого.
Или всё же смогла, ослеплённая запретной страстью и ненавистью…
— Куда мы едем? — интересуюсь у Темирхана.
— Разве это имеет значение?
— Имеет. Для меня имеет.
Темирхан никак не реагирует на мои слова, изучая что-то на экране смартфона. Я дико злюсь и почти не контролирую себя, вырывая телефон из его пальцев.
— Куда мы едем, Хан?
На лбу мужчины надувается синеватая вена, пульсируя. Единственный признак того, что ему не плевать.
— Верни телефон.
Я нажимаю на кнопку, опускающую стекло, и высовываю руку с телефоном.
— Куда мы едем?
— Выбросишь мой телефон, тебе не поздоровится. Ты не в том положении, чтобы истерить и фокусы устраивать. Веди себя прилично или придётся разбираться с проблемами своими силами, Самарская.
Мы застываем без единого движения. Смотрим друг другу в глаза, не в силах оторваться.
Напряжение растёт с каждой секундой. Ещё немного — и будет взрыв.
Я отвожу взгляд первой. Закрываю окно. Пальцы успели заледенеть за несколько секунд.
Разглядываю экран смартфона. Там фото: Хан и его сынишка. Темирхан на нём выглядит, как примерный семьянин, держа на руках светловолосого и голубоглазого мальчугана.
— Сын твой или от соседа? — язвлю, возвращаю дорогой аппарат владельцу. — Не похоже, что сыну перешли твои черты. Восточная кровь обычно доминирует, а здесь… прямо снежный мальчик!