- Ладно, я была с мужчиной, - сдалась я, понимая, что мама видит меня насквозь.
- Настя, ну сколько можно? - вздохнула она. - Клубы, алкоголь, одноразовые мужчины... Тебе ведь уже двадцать два года, а до сих пор ветер в голове!
- Ну и что, что ветер в голове? Зато мысли всегда свежие, - попыталась отшутиться я.
Но лицо мамы оставалось серьезным.
- Тебе осталось учиться один год, а затем взрослая жизнь, понимаешь? Или ты думаешь, что мы с отцом будем тебя до старости спонсировать?
- Мам, ну ты опять... - я уронила лицо в ладони.
- Да, Настя, опять. Тебе нужно выйти замуж! Ты, знаешь ли, не молодеешь! А за ночные попойки твоя кожа тебе спасибо не скажет!
- Да нормальная у меня кожа, - огрызнулась я.
- Пока нормальная, - мама многозначительно приподняла брови. - Если не хочешь быть морщинистой, как Клавдия Степановна, нужно следить за собой смолоду.
- Ей шестьдесят! Тут уж следи, не следи, ничего не спасет! Мы все рано или поздно будем выглядеть, как сморщенный урюк, мама! И я, и даже ты! Смирись с этим!
От моих крамольных речей мама брезгливо поморщилась. Правда совсем чуть-чуть, чтобы треклятые морщинки не посмели раньше времени атаковать ее лицо.
- Настя, я не хочу с тобой спорить. Просто знай, что я желаю тебе добра.
- Я в курсе, мам, просто иногда ты бываешь...
- Помнишь Дашу Милохину, дочь Лидии Павловны? - перебила меня родительница.
- Ну да.
- Ей молодой человек предложение вчера сделал, - заявила мама, переплетая пальцы в замок.
- И что? - угрюмо спросила я, понимая, к чему она клонит.
- А у тебя даже парня постоянного нет.
Я плотно стиснула зубы, стараясь подавить возрастающее во мне бешенство. Успехи дочерей маминых подруг были отдельным видом наказания, ниспосланным мне с небес, очевидно, в качестве расплаты за грехи. Эти девушки с завидной регулярностью выходили замуж, беременели и рожали детей.
Разумеется, мама считала своей святой обязанностью информировать меня о подобных фактах их жизни, а в конце непременно добавляла, что у меня даже парня нет. А на ее языке это значило следующее: "Боже, какая ты неудачница! Зачем я вообще тебя родила?"
Я уже сто раз объясняла родительнице, что парня у меня нет только по одной причине: я сама этого не хочу. Но, кажется, в ее голове просто не укладывалась мысль о том, что девушка может не хотеть отношений. Ведь, по мнению мамы, женщина приходили в эту жизнь с одной единственной целью: выйти замуж и родить ребенка. После этого можно смело ложиться в гроб и умирать.
- Мам, давай так, если до тридцати я не заведу серьезных отношений, мы вернемся к этому разговору, а пока отстань от меня, пожалуйста, - заныла я.
- До тридцати?! - мама прикрыла рот рукой, будто услышала что-то в высшей степени непристойное. - Ты с ума сошла? К тридцати у тебя уже должен быть муж и ребенок, а еще лучше: двое.
- У тебя у самой один ребенок, - прошипела я.
- К сожалению, да. Но я бы хотела, чтобы твоя жизнь сложилась лучше, чем моя, - сказала мама и, прокашлявшись, добавила. - Поэтому я договорилась о твоем свидании с Денисом Гронским, когда он вернется из Европы.
- Чего?! - я подалась вперед и от возмущения вылупила глаза. - Ты договорилась о моем свидании?! Ау, мам?! Я что-то упустила момент, когда мы перенеслись в восемнадцатый век! Или когда там за молодых все решали родители?
- Я ничего за тебя не решаю. Просто информирую, что сын Арины Ивановны будет очень рад встрече с тобой.
- Боже! Нет! Эта та старушенция в твидовом пиджачке, которая все время всех поправляет?! "Не одевать, а надевать!" - воскликнула я, передразнивая ее занудную подругу.
- Она просто филолог, - ответила мама. - Ей уши режет, когда кто-то неграмотно выражается.
- Так, а Денис этот, значит, ее сынок, - проговорила я, покусывая ноготь на большом пальце. - Блин, мам, только не говори, что это тот странный чувак, который ходил на все детские праздники в свитере с оленем?!
- Да, а что в этом такого? - удивилась мама. - Сейчас Денис вполне прилично одевается. Он, чтоб ты знала, подающий надежды молодой хирург.
Я тяжело вздохнула. Мама просто обожала "подающих надежды" и бесконечно скучных молодых людей. В моем представлении, такие уникумы спали в пижаме и ночном колпаке, жили с мамой и ели на завтрак овсянку.
- Если я встречусь с ним, обещай, что отстанешь от меня с подобными разговорами минимум на год, - немного подумав, сказала я.
- А ты обещай, что всерьез к нему присмотришься, - гипнотизируя меня взглядом, ответила она.
- По рукам, - кивнула я, хотя, конечно, на самом деле не собиралась ни к кому присматриваться.