Даже хуже. Нам предстоит расставание.
Слава сказал, что по итогам матча немцы выбрали меня. Потому что я боролся за команду, а не преследовал собственные интересы в отличие от Тимура. На что он только рассчитывал, когда отбирал мяч у своих же? Да хрен с ним, с Довлатовым. Некогда о нем думать.
Вода в ванной льётся уже больше пятнадцати минут. Лиля не спешит выходить. Томительное ожидание заставляет меня нервничать сильнее. Мне не легко далось это решение. В груди нестерпимо ноет. Да так сильно, что боль в колене кажется сущей ерундой. Куда эта физическая по сравнению с душевной?
Наверное, надо было сразу с ней поговорить, как позвонил Слава. А то выглядит так, будто воспользовался Лилей перед расставанием. Я не мог не насладиться ее телом напоследок. Целовал Лилю и прощался с ней. Понятно, что перед смертью не надышишься, но я отчаянно пытался.
Лиля выходит из душа через сорок минут. Когда появляется в гостиной, по одному взгляду на неё понимаю, почему так долго там была: глаза красные. Плакала. Видеть следы слез на ее лице — удар под дых для меня. Ненавижу себя за то, что заставил Лилю плакать. Ненавижу себя за то, что собираюсь сейчас сказать.
— Я уезжаю, Лиль, — прерываю затянувшееся молчание.
Она стоит в дверном проёме, привалившись к нему плечом. Ресницы начинают дрожать, губы бледнеют.
— Когда уезжаешь?
— Думаю, в первых числах января. Подпишу контракт с новым клубом и останусь обустраиваться. Надо снять квартиру и серьезно заняться коленом. Возможно, лягу его лечить в немецкую клинику. И ещё надо пойти на какие-нибудь курсы немецкого языка. Ну а с марта начнётся новый футбольный сезон, в котором я уже буду играть за новый клуб.
Лицо Лили становится отрешенным.
— Что твой отъезд означает для нас?
Вот и главный вопрос. Ну да, по сути только это важно.
— Нам надо расстаться.
Мои слова оглушают нас обоих, словно выстрел. Они повисают в воздухе, давят бетонной плитой. Лиля ошеломлена моим заявлением. Я тоже. Внутри разрастается огромная чёрная дыра, высасывающая все силы.
— Почему расстаться? — спрашивает не своим голосом.
Тяжело вздохнув, поднимаюсь на ноги. Колено сразу простреливает острой болью, хватаюсь за спинку дивана.
— Лиль, прости… — произношу с чувством. — Меня покупает немецкий клуб, я уеду. Первый контракт на три года, потом возможно продление. Меня не будет долго, очень долго. Это годы разлуки. Я не вижу для нас другого выхода, кроме расставания.
Лиля слушает меня, перестав дышать. Замерла, не шевелится. Только глаза стремительно налились слезами. Сглатываю тугой ком. Горло дерёт, словно в него стекловаты насыпали. Блядь… Почему все так сложно? Почему, когда моя мечта осуществилась, я не испытываю радости?
— Но есть ведь другие варианты, — делает ко мне шаг. — Отношения на расстоянии. Люди встречаются так, и ничего. Ты же будешь приезжать домой? В отпуск, на праздники. И я могла бы к тебе ездить.
Я ждал подобного предложения от Лили. Возможно, это действительно выход, но я не представляю, как состоять в таких отношениях.
— Такие отношения не будут приносить удовольствия ни тебе, ни мне. Только муку.
— Да почему сразу муку!? — восклицает. — Да, тяжело. Но мы и сейчас не видимся каждый день после того, как ты съехал от родителей.
— Мы не будем видеться месяцами.
— Нет, не месяцами. Я буду приезжать к тебе каждые выходные.
— Это все равно сложно и мучительно. Отношения должны приносить удовольствие, а не дискомфорт. Иначе зачем они нужны?
— Ничего не сложно! Германия не так уж и далеко.
— Я буду в Мюнхене. В текущих обстоятельствах туда лететь минимум с двумя пересадками. У тебя дорога в одну сторону будет занимать не меньше двенадцати часов.
Она обреченно взмахивает руками.
— Хорошо, другой вариант. Я могу поехать с тобой. Переведусь в институте на заочное отделение и буду жить с тобой в Германии.
Такого предложения от Лили я тоже ждал. И сам о нем много раз думал.
— Я тоже рассматривал для нас этот вариант, — набираюсь смелости, чтобы сказать дальше: — Нет, Лиль, прости. Я не хочу с тобой жить. Совместное проживание — это фактически семья, а я не готов к созданию семьи. Мне это сейчас не нужно. Возможно, однажды мое мнение изменится, и я захочу жениться и родить детей, но точно не в ближайшие годы. Я просто не вижу себя ни в роли мужа, ни тем более в роли отца.
— Да я разве говорю жениться и рожать детей? — восклицает.