Задыхаюсь. Горло обдаёт кипятком. Кислота разливается в груди. Больше не удаётся ни единой фразы вымолвить. Судорожно хватаю ртом воздух.
Амир шагает вперёд. А я отшатываюсь, вскидываю руки вверх, призывая его держаться подальше.
— Нет! — выпаливаю. — Не подходи!
Он мрачнеет. В темных глазах сгущается сумрак. Но мне наплевать, совершенно наплевать на его реакцию. Пусть злится. Пусть бесится. Это взаимно. До жути взаимно.
— Я требую развода, — выдаю твёрдо. — Я имею полное право настаивать на разрыве отношений. Ты должен был сказать про свою первую жену и не сказал. Ты нарушил правила.
— Нет, — бросает холодно.
— Нет? — содрогаюсь изнутри. — Что значит...
Амир обхватывает меня за талию. Игнорирует сопротивление. Действует быстро и безжалостно, пресекает любые попытки освободиться. Притягивает вплотную к себе. Вмиг завладевает дрожащим в немой истерике телом.
Звон битого стекла. Пирог летит прочь. Рефлекторно зажмуриваюсь от этого грохота.
Секунда — оказываюсь на столе. Мужские пальцы крепко сжимают бедра, мешают отодвинуться, не разрешают ускользнуть.
— Никакого развода, — ледяным тоном отрезает Амир. — Никогда. Я брал тебя в жены не для того, чтобы отпускать.
— Тебе придётся выбрать, — бормочу, осознавая, что меня колотит в лихорадке, зуб на зуб не попадает. — Она или я.
— Нечего здесь выбирать, — чеканит. — Ты моя единственная жена. Других не было и не будет. Ты продолжишь мой род. Ты подаришь мне наследников.
— А она тогда кто? — закусываю внутреннюю сторону щеки до крови, отчаянно стараюсь не разрыдаться. — Она же тоже твоя... постой, у неё есть дети? У вас... у тебя уже есть дети?
Жену скрыл. Мог и остальное утаить. Логично. Разве нет? И вообще, может там не одна жена. Больше. Допускается брать четырёх. Есть где разгуляться. Лимит значительный.
Горечь во рту становится невыносимой. Взвываю. Приглушенно, утробно.
Дети. Да. У него вполне могут быть и дети. Сыновья. Дочери. О чем ещё мог промолчать Амир? Да о чем угодно. О любовницах. О целом гареме.
— Детей нет, — произносит он, позволяя мне вдохнуть кислород на долю мгновения. — Наш брак формальность. Договор между семьями.
— И что, — бормочу. — Какая разница. Не важно. Ты должен был сказать мне. Должен был. Ты...
— Зачем? — короткий вопрос обезоруживает.
— Зачем? — потрясённо переспрашиваю. — Ты это серьезно? Правда не понимаешь? Не замечаешь проблему? Близкие люди делятся таким, разговаривают обо всем, ничего не скрывают. Отношения строятся на абсолютном доверии. Без секретов. Без лжи. Без недомолвок.
— Я хочу тебя оградить, — ровно и холодно.
— От правды? — кривлюсь как от пощечины. — Плохо же ты старался. Твоя жена без проблем вошла в наш дом. Хотя... это же и её жилище. У нас все общее.
— Нет, — обдаёт льдом. — Она будет наказана. Здесь запретная территория.
— Хватит, — выдыхаю. — Не надо никого наказывать. Пожалуйста, очень прошу. Не трогай её. Не причиняй вреда. Это несправедливо, если первая законная жена понесёт наказание из-за второй, непонятной и… черт, звучит безумно, начинаю понимать, по какой причине ты не знакомил меня со своей семьей. Понимал, тогда узнаю обо всем? Знал, правда вскроется? Господи, Амир, это подло. Твой поступок не оправдать ничем, никакими благими побуждениями. Да их и не было. Ты думал только про себя. Заботился о своих собственных интересах. Неужели тебе настолько наплевать? Начхать на чужие чувства?
— Я не стану погружать тебя в эту грязь, — ровно замечает мужчина. — Моя семья не примет женщину, которая воспитана в другой культуре. Пусть даже она и часть клана Ахметовых. Понадобятся годы, прежде чем они признают тебя в полной мере.
— Ладно, — мотаю головой, впиваюсь ногтями в его руки, пытаюсь оттолкнуть. — Не важно. Отпусти меня. Слышишь? Пустил. Быстро!
Срываюсь на крик. Дергаюсь. Вырываюсь. А он кремень. Не двигается, никак не реагирует. Терпит, выжидает, не ведется на провокацию. Абсолютно спокоен. До раздражения непоколебим. Кажется, будто и вовсе не человек. Кусок железа.
— Амир, я хочу расторгнуть брак, — шепчу, чуть отдышавшись. — Требую. Я не буду второй женой. И не важно, какой у тебя план. Я просто не смогу так. Не смогу. Я бы никогда не согласилась. Никогда бы не подписалась на это.
Я помню все наши долгие разговоры. Разумные аргументы, логически обоснованные доводы. Поменять религию, принять новый образ жизни. Притвориться сестрой Рустама Ахметова. Шаг за шагом я уступала.
Все ради будущего. Ради детей. Ради безопасности. Любые жертвы. Любые вложения. Иначе нельзя. Смирись и подчиняйся, сожми челюсти покрепче, терпи, предавай себя раз за разом.