Кира много рассказывала о подругах, о своей студенческой жизни, о своей подруге, с которой жила в одной комнате. Сейчас эти рассказы приобрели совсем другое значение для меня. Особое, личное. Я узнавал, как жила моя женщина без меня. Училась, работала, а если и выпадала свободная минута, то она тратила её чтобы саму себя загонять до полной потери сил. От чего бежала? От памяти, от обиды, от страха?
Смотрю в тонущий в темноте потолок больничной палаты и снова возвращаюсь в тот вечер. Беспокоиться я начал минут через десять. Ещё через пять пошёл искать. Её нигде не было. В зал я вернулся уже зверем. Страх за неё пробудил во мне нечто такое, чего я и сам о себе не знал.
— Где, Алина? — требовал я с дружков брата.
— Откуда нам знать? — ржут они мне в лицо. — Алина — шмалина… А может и знаем. У нас много удобных мест, чтобы с таких как она спесь сбивать. А может брат твой забрал, лично захотел проверить, хороша ли у младшего игрушка…
Договорить он не смог, рука сама вжалась в горло, вырывая гортань.
— Ты что творишь? — верещит второй.
— Где Алина? — повторяю я.
— Сдохнет она, теперь точно сдохнет! В этом городе ни одной свиньи не останется, что её не трахнет… — затыкается после пары ударов ломающих нос. Приставил ему нож к глазу, и тон сразу сменился. — Не знаю я, мы случайно вас увидели. Каяр Расиму позвонил, что они решили я не знаю. Точно не знаю…
Дальше он может только хрипеть и то, недолго. Насмешливые ухмылки их бойцов, что ждали хозяев на улице, стекают с морд, по мере моего приближения. Они никого не выводили, девушку не видели. Правду говорят. Перед смертью не лгут.
В бордель, где практически живёт Расим я влетел, уже с трудом понимая кто я. Была только одна цель, найти, спасти, забрать. И убить всех, кто встанет на пути.
— Кого привозили сегодня? — пугаю окровавленной мордой охрану.
— Девок рабочих. И одну Расиму, минут пять назад… — я не дослушиваю, дверь в личную комнату сводного брата вылетает со второго удара, женский плач сводит с ума. Я даже не сразу понимаю, что девчонка не та.
— Где Алина? Куда ты велел своим дружкам её отвезти? — смысл, Расим опять под дурью. Не уверен, что он и боль то чувствует.
— Не знаю, они звонили орать, что ты жениться не хочешь и с бабой какой-то… Сказал, сами разбирайтесь. — Не выдерживаю и прописываю ему пару ударов.
— Вставай. — Говорю зареванной блондинке.
— Он сказал, что папа денег должен и не отдаёт…
— Пошли, у меня нет времени. Или оставайся здесь! — незнакомая мне дочь какого-то должника вцепилась в мою руку и бежала за мной в машину. Отвёз её домой, по пути поднимая своих.
— Всё, иди. И отцу скажи, чтоб решал свои вопросы сам. — А она сидит и смотрит на меня.
— А я… Я ещё раз вас увижу? — спрашивает вдруг.
— Ты дура? Я тебя с хера стащил, и не факт, что с единственного за эту ночь, а ты утереться не успела уже о мужиках думаешь? Пошла вон! — взбесила меня эта идиотка.
Я тогда был слишком молод, тех, кого я мог назвать своими людьми, было не больше двух десятков. Но каждому я доверял. Я с трудом понимал день или ночь вокруг. Отчаяние не давало думать о времени. Мы врывались на точку, принадлежащую Вархадовым, будь то дом, хата, зал для бойцов, притон, выдаваемый за кабак, и просто вырезали всех, пока перерывали всю точку вверх дном. Собственный пот смешался с чужой кровью, от нас самих несло уже, как от падали.
— Брат! — пробился сквозь стену безумия голос брата. — Приди в себя! Что происходит? Ты третий лень топишь город в крови, вырезал уже целый род, досталось и родственным семьям Вархадовых.
— Они забрали моё! — повторяю, как в бреду.
— Ты отомстил, Тайгир! Всё, отзывай бойцов. — Брат тогда меня остановил, привёл в чувство, заставил вспомнить, что я человек, а не кровожадный монстр.
Только два дня спустя, я окончательно пришёл в себя. Мы впервые за очень долгое время собрались дома, в комнате, которую Амиран использовал, как домашний кабинет.
— Я тебе сотни раз говорил, чтобы решал вопрос! — не выдержал я визгливых выкриков Расима. — Ты наобещал Вархадовым, что я приму их сестру женой, и они посчитали, что нацепили на меня ошейник, указывать мне вздумали, позволили себе вести себя со мной, словно я у них в подпевалах на побегушках!
— Ты! — взорвался Расим. — Это был сильный род, наши союзники! Не хотел он! А ты всех под ноль, потому что жениться не хотел? От тебя только и требовалось, что хер в дырку сунуть…
— Расим! — осадил его Амиран. — Ты не имел права принимать такие решения и давать такие обещания. Ты не отец и не дед.