Я сглатываю и закрываю глаза, потому что эмоций слишком много, и они все попросту не вмещаются в меня. А его дыхание уже скользит по моей коже.
Кажется, что он накинется на меня так, как другим девушкам, которых целовали парни на этой ужасной вечеринке, и не снилось.
Но отчего-то все происходит не совсем так, как я ожидала.
Мягкие теплые губы осторожно касаются самого краешка моих губ. Секунда, и он прикасается снова, только уже к самим губам. Но это не грубый уничтожающий поцелуй. Все происходит...настолько невесомо, что от неожиданности я перестаю столь отчаянно трястись и даже самую капельку расслабляюсь.
От Гордея пахнет мятой и еле уловимым личным, чем-то мужским. Дорогим, провоцирующим мой организм на череду легких покалываний внизу живота. А еще...не до конца осознаю, но отчего-то в его руках мне кажется очень уютно. Идеальное сочетание его более высокого роста, широких плеч, каменного пресса с моей, довольно худощавой фигурой. Я еще будучи в джакузи подумала о том, насколько, против логики, гармоничны наши объятия, и вот сейчас ко мне неосознанно возвращается это чувство.
Поцелуй длится не более трех секунд. Затем ладони Гордея соскальзывают на мою шею, к рукам. Начинают осторожно, один за одним, отцеплять мои деревянные, практически не разгибающиеся пальцы от своей одежды. Перехватывают мои руки.
- Пойдем.
Он тянет за собой, а я, дезориентированная, спотыкаясь на каждом шагу, слепо иду за ним, думая, только о том, что он снова затеял.
- Гордей, что ты…мы...куда?
Он выводит меня к обочине, помогает взобраться по насыпи и продолжает тащить к машине. Его шаг достаточно широкий, и я с трудом поспеваю за ним. Гордей открывает дверцу, облокачивается на нее. Взгляд его скользит куда-то в сторону, мимо меня.
- Садись, Бельчонок. Отвезу тебя домой.
Я осторожно киваю, и, боясь спугнуть удачу, молниеносно проскальзываю в салон. Замираю там, сжавшись в комок, прикладываю ладони к щекам.
Кожа лица нещадно горит, также, как и губы, вспоминая воспламеняющее прикосновение. Дрожь и не думает пропадать.
Гордей садится в машину, заводит мотор, и, едва мазнув по мне взглядом, тянется к какой-то кнопке. В салоне сразу же становится теплее.
- Ты не против музыки? – спрашивает у меня.
- Да, то есть, нет, - отвечаю бестолково.
Он включает и пространство салона наполняет неторопливая приятная мелодия. Сверкнув фарами, автомобиль трогается с места, и мы выезжаем на трассу.
Глава 16. Горячее продолжение вечера
Тише, тише, ты всё ближе, ближе
Люблю и ненавижу, я люблю и ненавижу
С тобой я никого не слышу, никого не вижу
Егор Крид
Вместо того, чтобы расслабленно наблюдать за дорогой, я то и дело бросаю косые взгляды на мажора, сидящего сейчас рядом со мной.
Он смотрит вперед. На чувственных, красивой формы губах играет легкая полуулыбка.
Дерзкий и невыносимый, но отчего-то так и притягивает к себе взгляд.
Мне не верится, что эти губы всего какие-то минуты назад прикасались к моим. А широкие ладони с длинными пальцами, что сейчас лежат на руле, обнимали и гладили меня. Крепко прижимали к себе, не давая возможности увернуться.
Разве это правильно, что подобный парень может быть настолько волнующим?
Разве нормально, что я позволяла все это после его отвратительной выходки с джакузи?
Мне хочется сейчас провалиться сквозь землю, а у Гордея такой вид, словно ничего из ряда вон не произошло. Как будто такие действия для него в обычном порядке вещей. Что, впрочем, скорее всего соответствует действительности.
На светофоре Гордей кидает на меня один из своих будоражащих взглядов, и я сейчас же опускаю глаза.
- Согрелась? – спрашивает он.
- Да, вполне.
- А меня все еще лихорадит.
Всего лишь несколько слов, и я снова вспыхиваю, словно новогодняя лампочка. Но ничего не отвечаю, предпочитая делать вид, что не совсем поняла, к чему относится данная реплика.
- Арин, отвлеки меня, расскажи что-нибудь, - просит Гордей, чем вгоняет меня в еще больший ступор.
- Что рассказать?
- Не знаю. Что-нибудь о себе. Только не самое простое про любимую музыку и блюдо. Можешь и это, конечно, но предпочел бы что-нибудь поинтереснее.
- Что ты имеешь в виду?
- Например, о чем ты думаешь обычно первым делом, когда просыпаешься?
- Ну и вопрос, - бормочу я.
- Нормальный вопрос. Ты ведь в курсе, что сразу после пробуждения обычно всплывает именно то, что на самом деле нас волнует и что в остальное время мы часто скрываем от самих себя?