- Защитники выискались, - цедит она.
Морщится, подхватывает своих подруг под руки и тянет их к боковой двери, за которой находится туалет.
- Э, мы еще не закончили.
Фирсов подрывается за Илоной, а Туманов поворачивается к нам.
- Она тебе угрожала? – спрашивает у меня прямо.
- Да, она ей угрожала, - отвечает за меня Лера.
Я дергаю ее за локоть.
- А что? – не унимается Лера, продолжая диалог с Егором. - Это девчонка Гордея, вот и передай ему, чтобы приструнил. А то Арине прохода не дает.
- Лер, - бормочу я, пряча глаза.
Ненавижу становиться центром разборок.
Больше всего на свете мне хочется сейчас оказаться дома. Только не у тети Гали, потому что вчерашний вечер, когда мне устроили фирменный допрос, оставил не самые лучшие впечатления. Хочу к себе, к родителям.
И пусть наш дом по столичным меркам совсем скромен, но там гораздо уютнее и спокойнее. Устроюсь на местный завод сборки электронных плат или на хлебозавод, а в свободное время буду помогать сестре возиться с малышом.
- Я провожу вас до аудитории, - говорит между тем Туманов, и мы вместе с ним начинаем идти по коридору.
Все вокруг пялятся на нас, но я ничего не могу с этим поделать.
Хорошо, по крайней мере, что самого Гордея здесь нет.
- А кстати, где Горский? – словно читает мои мысли Лера.
- На работу уехал, - отвечает Егор.
- А где он работает? – вырывается у меня.
То, что мажор в принципе работает кажется таким необычным, что я теряю всю свою стеснительность.
- А он не рассказывал? – поворачивается ко мне парень.
Вполне симпатичный, кстати. Когда он приглашал меня на танец, я не рассмотрела толком, поглощенная лишь тем, наблюдает ли за нами Гордей. А теперь я вижу, что вполне. Темный ежик волос, карие глаза.
И смотрит на меня спокойно доброжелательно. Полотенце ведь именно он принес, вдруг вспоминаю некстати.
- Нет, не рассказывал, - отвечаю я и зачем-то пожимаю плечами.
- Значит, спросишь, когда созвонитесь или увидитесь. Будет, о чем поговорить, - жмет плечами в ответ, после чего стреляет глазами в Леру.
Та сейчас же хмурится и поджимает губы. Но явно не остается равнодушной. Неужели этот парень ей нравится?
Всю пару я стараюсь внимательно слушать преподавателя, а сама возвращаюсь попеременно то к вечернему разговору на кухне, то к мыслям о Гордее и его таинственном месте работы, ради которой он так запросто прогуливает занятия.
- Арина, боже мой, ради Христа! – хваталась вчера за сердце тетя. – Откуда у тебя эта одежда!
В тот момент мне нестерпимо, просто до ужаса хотелось прибить своего племянника. А это еще он не высмотрел и не настучал про новый айфон.
И до отвращения претило врать тете. Но что я могла ей сказать? Тем более, когда Женька вертелся рядом, а дядя то и дело выглядывал из-за газеты и смотрел на меня из-под очков, как мне казалось, с укоризной.
Мямлила что-то про падение в лужу и что подруга, которая живет всего в шаге, одолжила мне чистую одежду, чтобы я смогла как можно быстрее выполнить рабочую доставку. А если бы я опоздала, заехав домой переодеться, то снизился бы рейтинг.
Краснела страшно, потела, не знаю, поверила мне тетя или нет. Но уже спустя пять минут, хорошо, что к тому времени, я успела укрыться в своей комнате, позвонила мама и усиленно выспрашивала у меня подробности моей новой работы.
Потом позвонил Володя. Начал с рассказа о «Бойцовском клубе», который он недавно прочитал. Закончил тем, что скучает и очень сильно ждет встречи, которая, как он надеется, состоится совсем скоро.
И что я самая лучшая девушка на свете, что он никогда не устанет повторять.
Мне было жутко неудобно еще и от того, что сама я напрочь забыла о его существовании. Вот тебе и лучшая девушка.
Даже не понимала, как я могла так поступить с ним, с Володей, который поддерживал меня все школьные года, если случалось расстроиться или не выучить уроки.
И он тоже выспрашивал у меня, как я провела день.
Володя, тетя, мама...
Но не могла же я им всем сказать, что весь вечер бездумно и забыв обо всем целовалась с отвязным мажором? Целовалась так, что припухли губы и потом пришлось долго споласкивать их прохладной водой.
Хорошо, что я действительно часть времени посвятила работе, а не только поездке на вечеринку. Значит, это было не совсем вранье, а только лишь утаивание правды. Но все равно, чувствовала я себя тогда, да и до сих пор, крайне паршиво.