Выбрать главу
9
Златоустой Анне – всея РусиИскупительному глаголу, —Ветер, голос мой донесиИ вот этот мой вздох тяжелый.
Расскажи, сгорающий небосклон,Про глаза, что черны от боли,И про тихий земной поклонПосреди золотого поля.
Ты, зеленоводный лесной ручей,Расскажи, как сегодня ночьюЯ взглянула в тебя – и чейЛик узрела в тебе воочью.
Ты, в грозовой высиОбретенный вновь!Ты! – Безымянный!Донеси любовь моюЗлатоустой Анне – всея Руси!
27 июня 1916
10
У тонкой проволоки над волной овсовСегодня голос – как тысяча голосов!
И бубенцы проезжие – свят! свят! свят! —Не тем же ль голосом, Господи, говорят?
Стою, и слушаю, и растираю колос,И темным куполом меня замыкает – голос.
Не этих ивовых плавающих ветвейКасаюсь истово, – а руки твоей!
Для всех, в томленье славящих твой подъезд, —Земная женщина, мне же – небесный крест!
Тебе одной ночами кладу поклоны, —И все твоими очами глядят иконы!
1 июля 1916
11
Ты солнце в выси мне застишь,Все звезды в твоей горсти!Ах, если бы – двери настежь —Как ветер к тебе войти!
И залепетать, и вспыхнуть,И круто потупить взгляд,И, всхлипывая, затихнуть,Как в детстве, когда простят.
2 июня 1916

«Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…»

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,Оттого что лес – моя колыбель, и могила – лес,Оттого что я на земле стою – лишь одной ногой,Оттого что я о тебе спою – как никто другой.
Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,У всех золотых знамен, у всех мечей,Я закину ключи и псов прогоню с крыльца —Оттого что в земной ночи я вернее пса.
Я тебя отвоюю у всех других – у той, одной,Ты не будешь ничей жених, я – ничьей женой,И в последнем споре возьму тебя – замолчи! —У того, с которым Иаков стоял в ночи.
Но пока тебе не скрещу на груди персты, —О, проклятие! – у тебя остаешься – ты:Два крыта твои, нацеленные в эфир, —Оттого что мир – твоя колыбель, и могила – мир!
15 августа 1916

1917 – апрель 1922

«Мировое началось во мгле кочевье…»

Мировое началось во мгле кочевье:Это бродят по ночной земле – деревья,Это бродят золотым вином – гроздья,Это странствуют из дома в дом – звезды,Это реки начинают путь – вспять!И мне хочется к тебе на грудь – спать.
14 января 1917

Дон-Жуан

1
На заре морознойПод шестой березой,За углом у церкви,Ждите, Дон-Жуан!
Но, увы, клянусь ВамЖенихом и жизнью,Что в моей отчизнеНегде целовать!
Нет у нас фонтанов,И замерз колодец,А у богородиц —Строгие глаза.
И чтобы не слышатьПустяков – красоткам,Есть у нас презвонкийКолокольный звон.
Так вот и жила бы,Да боюсь – состарюсь,Да и Вам, красавец,Край мой не к лицу.
Ах, в дохе медвежьейИ узнать Вас трудно, —Если бы не губыВаши, Дон-Жуан!
19 февраля 1917
5
И была у Дон-Жуана – шпага,И была у Дон-Жуана – Донна Анна.Вот и всё, что люди мне сказалиО прекрасном, о несчастном Дон-Жуане.
Но сегодня я была умна:Ровно в полночь вышла на дорогу,Кто-то шел со мною в ногу,Называя имена.
И белел в тумане – посох странный…– Не было у Дон-Жуана – Донны Анны!
14 мая 1917

«И кто-то, упав на карту…»

И кто-то, упав на карту,Не спит во сне.Повеяло БонапартомВ моей стране.
Кому-то гремят раскаты:– Гряди, жених!Летит молодой диктатор,Как жаркий вихрь.
Глаза над улыбкой шалой —Что ночь без звезд!Горит на мундире впалом —Солдатский крест[4].
Народы призвал к покою,Смирил озноб —И дышит, зажав рукоюВселенский лоб.
21 мая 1917, Троицын день

«Только в очи мы взглянули – без остатка…»

Только в очи мы взглянули – без остатка,Только голос наш до вопля вознесен, —Как на горло нам – железная перчаткаОпускается – по имени – закон.
Слезы в очи загоняет, воды —В берега, проклятие – в уста.И стремит железная свободаВольнодумца с первого моста.
вернуться

4

Крест, на каком-то собрании сорванный с груди солдатом и надетый на грудь Керенскому. См. газеты лета 1917 г. (Примеч. автора.)