И справа и слеваКровавые зевы,И каждая рана:– Мама!
И только и этоИ внятно мне, пьяной.Из чрева – и в чрево:– Мама!
Все рядком лежат —Не развесть межой.Поглядеть: солдат.Где свой, где чужой?
Белый был – красным стал:Кровь обагрила.Красным был – белый стал:Смерть побелила.
– Кто ты? – белый? – не пойму! – привстань!Аль у красных пропадал? – Ря-азань.
И справа и слеваИ сзади и прямоИ красный и белый:– Мама!
Без воли – без гнева —Протяжно – упрямо —До самого неба:– Мама!
Молодость
1
Молодость моя! Моя чужаяМолодость! Мой сапожок непарный!Воспаленные глаза сужая,Так листок срывают календарный.
Ничего из всей твоей добычиНе взяла задумчивая Муза.Молодость моя! – Назад не кличу.Ты была мне ношей и обузой.
Ты в ночи начесывала гребнем,Ты в ночи оттачивала стрелы.Щедростью твоей давясь, как щебнем,За чужие я грехи терпела.
Скипетр тебе вернув до сроку —Что уже душе до яств и брашна? —Молодость моя! Моя морока —Молодость! Мой лоскуток кумашный!
2
Скоро уж из ласточек – в колдуньи!Молодость! Простимся накануне.Постоим с тобою на ветру.Смуглая моя! Утешь сестру!
Полыхни малиновою юбкой,Молодость моя! Моя голубкаСмуглая! Раззор моей души!Молодость моя! Утешь, спляши!
Полосни лазоревою шалью,Шалая моя! ПошалевалиДосыта с тобой! – Спляши, ошпарь!Золотце мое – прощай, янтарь!
Неспроста руки твоей касаюсь,Как с любовником, с тобой прощаюсь.Вырванная из грудных глубин —Молодость моя! – Иди к другим!
«Слезы – на лисе моей облезлой!..»
Слезы – на лисе моей облезлой!Глыбой – чересплечные ремни!Громче паровозного железа,Громче левогрудой стукотни —
Дребезг подымается над щебнем,Скрежетом по рощам, по лесам,Точно кто вгрызающимся гребнемРазом – по семи моим сердцам!
Родины моей широкоскулойМатерный, бурлацкий перегар.Или же – вдоль насыпи сутулойШёпоты и топоты татар.
Или мужичонка, на круг должный,За косу красу – да о косяк?(Может, людоедица с ПоволжьяСклабом – о ребяческий костяк?)
Аль Степан всплясал, Руси кормилец?Или же за кровь мою, за труд —Сорок звонарей моих взбесились —И болярыню свою поют…
Сокол – перерезанные путы!Шибче от кровавой колеи!– То над родиной моею лютойИсстрадавшиеся соловьи.
Май 1922-1925
Земные приметы
1
Так, в скудном труженичестве дней,Так, в трудной судорожности к ней,Забудешь дружественный хорейПодруги мужественной своей.
Ее суровости горький дар,И легкой робостью скрытый жар,И тот беспроволочный удар,Которому имя – даль.
Все древности, кроме: дай и мой,Все ревности, кроме той, земной,Все верности, – но и в смертный бойНеверующим Фомой.
Мой неженка! Сединой отцов:Сей беженки не бери под кров!Да здравствует левогрудый ковНемудрствующих концов!
Но, может, в щебетах и в счетахОт вечных женственностей устав —И вспомнишь руку мою без правИ мужественный рукав.
Уста, не требующие смет,Права, не следующие вслед,Глаза, не ведающие век,Исследующие: свет.
4
Руки – и в кругПерепродаж и переуступок!Только бы губ,Только бы рук мне не перепутать!
Этих вот всехСуетностей, от которых сна нет.Руки воздев,Друг, заклинаю свою же память!
Чтобы в стихах(Свалочной яме моих высочеств!)Ты не зачах,Ты не усох наподобье прочих.
Чтобы в груди(В тысячегрудой моей могилеБратской!) – дождиТысячелетий тебя не мыли…
Тело меж тел,– Ты, что мне пропадом был двухзвёздным!.. —Чтоб не истлелС надписью: не опознан.
«Здравствуй! Не стрела, не камень…»
Здравствуй! Не стрела, не камень:Я! – Живейшая из жен:Жизнь. Обеими рукамиВ твой невыспавшийся сон.