Да, мы по-прежнему мечтою сердце лечим,В недетский бред вплетая детства нить,Но близок день, – и станет грезить нечем,Как и теперь уже нам нечем жить!
Декабрьская сказка
Мы слишком молоды, чтобы проститьТому, кто в нас развеял чары.Но, чтоб о нем, ушедшем, не грустить.Мы слишком стары!
Был замок розовый, как зимняя заря,Как мир – большой, как ветер – древний.Мы были дочери почти царя,Почти царевны.
Отец – волшебник был, седой и злой;Мы, рассердясь, его сковали;По вечерам, склоняясь над золой,Мы колдовали;
Оленя быстрого из рога пили кровь,Сердца разглядывали в лупы…А тот, кто верить мог, что есть любовь,Казался глупый.
Однажды вечером пришел из тьмыПечальный принц в одежде серой.Он говорил без веры, ах, а мыВнимали с верой.
Рассвет декабрьский глядел в окно,Алели робким светом дали…Ему спалось и было всё равно,Что мы страдали!
Мы слишком молоды, чтобы забытьТого, кто в нас развеял чары.Но, чтоб опять так нежно полюбить —Мы слишком стары!
Дикая воля
Я люблю такие игры,Где надменны все и злы.Чтоб врагами были тигрыИ орлы!
Чтобы пел надменный голос:«Гибель здесь, а там тюрьма!»Чтобы ночь со мной боролась,Ночь сама!
Я несусь, – за мною пасти,Я смеюсь, – в руках аркан…Чтобы рвал меня на частиУраган!
Чтобы все враги – герои!Чтоб войной кончался пир!Чтобы в мире было двое:Я и мир!
Слезы
Слезы? Мы плачем о темной передней,Где канделябра никто не зажег;Плачем о том, что на крыше соседнейСтаял снежок;
Плачем о юных, о вешних березках,О несмолкающем звоне в тени;Плачем, как дети, о всех отголоскахВ майские дни.
Только слезами мы путь обозначимВ мир упоений, не данный судьбой…И над озябшим котенком мы плачем,Как над собой.
Отнято все, – и покой и молчанье.Милый, ты много из сердца унес!Но не сумел унести на прощаньеНескольких слез.
Aeternum vale
Aeternum vale! Сброшен крест!Иду искать под новым бредомИ новых бездн и новых звезд,От поражения – к победам!
Aeternum vale! Дух окрепИ новым сном из сна разбужен.Я вся – любовь, и мягкий хлебДареной дружбы мне не нужен.
Aeternum vale! В путь инойМеня ведет иная твердость.Меж нами вечною стенойНеумолимо встала – гордость.
Только девочка
Я только девочка. Мой долгДо брачного венцаНе забывать, что всюду – волк,И помнить: я – овца.
Мечтать о замке золотом,Качать, кружить, трястиСначала куклу, а потомНе куклу, а почти.
В моей руке не быть мечу,Не зазвенеть струне.Я только девочка, – молчу.Ах, если бы и мне
Взглянув на звезды знать, что тамИ мне звезда зажгласьИ улыбаться всем глазам,Не опуская глаз!
Жажда
Лидии Александровне Тамбурер
Наше сердце тоскует о пиреИ не спорит и всё позволяет.Почему же ничто в этом миреНе утоляет?
И рубины, и розы, и лица, —Всё вблизи безнадежно тускнеет.Наше сердце о книги пылится,Но не умнеет.
Вот и юг, – мы томились по зною…Был он дерзок, – теперь умоляет…Почему же ничто под луноюНе утоляет?
Душа и имя
Пока огнями смеется бал,Душа не уснет в покое.Но имя Бог мне иное дал:Морское оно, морское!
В круженье вальса, под нежный вздохЗабыть не могу тоски я.Мечты иные мне подал Бог:Морские они, морские!
Поет огнями манящий зал,Поет и зовет, сверкая.Но душу Бог мне иную дал:Морская она, морская!
«Бежит тропинка с бугорка…»
Бежит тропинка с бугорка,Как бы под детскими ногами,Все так же сонными лугамиЛениво движется Ока;
Колокола звонят в тени,Спешат удары за ударом,И всё поют о добром, старом,О детском времени они.
О, дни, где утро было рай,И полдень рай, и все закаты!Где были шпагами лопатыИ замком царственным сарай.
Куда ушли, в какую даль вы?Что между нами пролегло?Все так же сонно-тяжелоКачаются на клумбах мальвы…