- Этот противный Егор уже ушел?
Наверно, если бы Константинов сейчас начал пестовать в дочери эту неприязнь к хахалю Еси, он был бы только в выигрыше. Но так было неправильно. Егор, вроде как, на первый взгляд был нормальным мужиком. Хоть, конечно, ему и хотелось подбить глаз. Особенно чесались кулаки, когда Никита вспоминал, как Есения целовалась с другим.
- Егор ушел, да. И почему он тебе кажется противным? - спросил Константинов, подходя ближе.
- Потому что я мечтаю, чтобы с нами был ты, а не он. Представляешь, мама уже хочет, чтобы мы с этим Егором поехали на карусели! А я ведь так желаю отправиться туда с тобой.
Теперь настала очередь Константинова свести брови на переносице. Он не помнил о том, чтобы Сашка просилась в парк аттракционов. Но если так, то конечно, отвести ее туда должен был он, а не кто-то другой.
- Послушай, Кнопа… В том, что мы с мамой сейчас живем не вместе, как раньше, виновата совсем не она. Но! - добавил он поспешно, когда увидел, что Сашка хочет что-то сказать. - Но я тебе обещаю, что приложу максимум усилий, чтобы это исправить.
Дочь смотрела на него внимательно и так серьезно, хоть сейчас отправляй знатоком в интеллектуальную передачу.
- Обещаешь-обещаешь? - спросила она после недолгого молчания.
- Обещаю-обещаю. Даже клянусь, - торжественно ответил Никита, и Сашка просияла.
Константинов взглянул на экран телевизора, с которого какой-то краб вещал о трудностях жизни. Усмехнулся. Вот уж у кого не было проблем, так у нарисованных персонажей.
- Ладно, малая. Я домой, а ты тут маме помоги, окей? - попросил он.
Дочь доверчиво прижалась к нему и вздохнула.
- Я бы хотела, чтобы ты остался, - шепнула она.
- В другой раз, - чмокнул в макушку Сашу Никита. - И это тоже обещаю.
Он вышел из квартиры через пару минут. Намеренно долго одевался в прихожей, надеясь, что Есения выйдет его проводить. Но, так и не дождавшись жены, крикнул в сторону кухни:
- Закрой дверь, Есь! До встречи.
Она не ответила, и Константинов, тяжело вздохнув, отбыл домой.
- У тебя дурацкое настроение, - констатировала мать Никиты, когда он зашел в квартиру.
- Поняла это по тому, как я шарахаю дверьми? - мрачно уточнил он.
- И по тому, как бросаешь свои ботинки. Что-то случилось?
Константинов молча повесил куртку на крючок и, повернувшись к матери, засунул руки в карманы джинсов. Он размышлял о том, стоит ли заводить беседу о Есении и Егоре и еще сильнее портить этот вечер, или лучше промолчать.
- Я от жены. Она завела себе другого. Это вкратце, - пожав плечами, все же ответил он.
- Ну, это ожидаемо. Еська красивая молодая девчонка. Или ты думал, что она будет одна до старости?
Фыркнув, мать развернулась и отправилась в гостиную, Константинов же, скрипнув зубами, поплелся в ванную. От матери поддержки он не ждал. По крайней мере, не в этом вопросе. Она обожала Есению, называла ее не иначе, как доченькой, и всячески шпыняла Никиту, когда он, по ее мнению, делал что-то не так. Поводы находились регулярно.
Вымыв руки, Никита присел на край ванны и, сцепив пальцы перед собой в замок, уставился на них. Ему нужно было понять кое-что важное. Он сидел и думал о том, почему вдруг все стало настолько… другим. Неужели и впрямь пинок получился исключительно благодаря наличию у Еськи Егора? А если и так - он всё осознал и это главное. Или нет?
Поднявшись, Никита направился к матери. Она жила в другой квартире, но частенько приезжала его проведать. У них в семье было нормальным примчаться друг к другу без приглашения, а мать и вовсе называла своих сына и дочь, а также всех мало-мальски близких родственников не иначе как кланом.
- Выпей чай. С мятой, - кивнула она на заварочник, стоящий на тумбочке. - И рассказывай, что там за другой. Все? Упустил Еську?
Константинов поморщился, но напиток себе налил. Может, действительно успокоит?
- Не упустил. Хочу вернуть жену, - твердо сказал он.
- Уверен, что выйдет? - приподняла брови мать. - Что-то мне в последние наши встречи не показалось, будто Есения горит желанием снова страдать рядом с тобой.
Никита аж чуть чайник не выронил от услышанного. Подумать только! Собственная мать и настроена против сына!
- С чего ты взяла, что она страдала? - спросил он как можно спокойнее, хотя, ему и хотелось возмутиться.
- А я многое вижу, хоть и не лезу, сам знаешь. Страдала она, вот и ушла. Еще долго продержалась с тобой, остолопом.
- Мам!
Глаза Никиты полыхнули праведным гневом. Слушать нотации он был совсем не готов. Ему поддержка нужна, а не тыкание мордой лица в кучу, которую сам же и навалил.