Джек съехал с главной дороги на аллею, усаженную цветущими магнолиями. Он не проронил ни слова. Их обоюдное молчание с каждой секундой становилось все напряженнее, и в конце концов Марта не выдержала:
— Какие красивые деревья. Кто их посадил?
— Мои родители, когда только-только поженились и отец привез маму сюда.
— Наверное, теперь они ее очень радуют.
— Да.
— А дождь не погубит цветы?
— Нет.
Резкие и лаконичные ответы Джека не столько обидели Марту, сколько обескуражили. Она раздраженно прикусила губу и замолчала. Больше она ему первая слова не скажет! Если ему захочется общаться, пусть сам измышляет тему для разговора.
Они проехали мимо крытых загонов для скота. Мимо обширных пастбищ. Через цветущий фруктовый сад. Вдоль аккуратно постриженных лужаек. По чудесному парку.
— Как здесь красиво, — вырвалось у Марты.
Искренне восхищенная, она и забыла о том, что не собиралась первая заговаривать с Джеком.
— Мама с большим удовольствием все вам покажет. Сад — ее гордость. У нас есть садовник, но ей нравится делать здесь все самой.
— Моя мама тоже очень любила садовничать.
— А почему «любила»?
— Она умерла, когда мне было пятнадцать… почти шестнадцать, — медленно проговорила Марта.
— В таком возрасте очень трудно терять маму, — сказал Джек с неожиданным сочувствием.
— Да. Очень трудно. В этом возрасте ты еще не воспринимаешь родителей объективно. Мама казалась мне воплощением совершенства. Когда она умерла, мне было так плохо, что я какое-то время вообще ничего не хотела знать, кроме своего горя. Но потерять маму — это всегда тяжело. В любом возрасте…
Деревья вдруг расступились, и впереди показался дом. Построенный в современном, немного даже модернистском стиле, он тем не менее поразительно органично вписывался в окружающий пейзаж. Марта не сумела сдержать восхищенного вздоха. Было видно, что сад специально не вырубали, чтобы расположить здесь строение. Однако и деревья, и живые изгороди были явно намного старше самого дома.
Марта спросила об этом Джека.
— Старый дом сгорел, — отозвался он. — Лет тридцать назад. Все выгорело дотла. Мы несколько лет жили в доме управляющего. А потом мама уговорила меня построить это чудо современной архитектуры.
— Всегда очень обидно, когда разрушаются старые дома. Как будто теряется часть истории. — Марта осторожно покосилась на Джека, но его лицо оставалось непроницаемым, как у каменного изваяния.
— Но такое случается, ничего не поделаешь. И потом, новый дом очень удобный.
И красивый, мысленно добавила Марта. Сквозь распахнутые двойные двери парадного входа был виден громадный освещенный холл, весь уставленный живыми растениями и цветами. Цветы были повсюду, даже в коридорах, уходящих вглубь дома. В основном белые лилии, которые смотрелись весьма изысканно на фоне сочной зелени.
— Это я придумала, — сообщила миссис Рассел, когда Марта позднее выразила ей свое восхищение таким необычным и стильным декором. — Я вообще люблю изобретать всякие штуки для дома и безбожно пользуюсь тем, что Джек потакает всем моим причудам и безумным полетам фантазии, хотя я сюда приезжаю только на лето. Здешние зимы для меня слишком холодные и сырые. Вот я и мотаюсь туда-сюда каждый год.
Марте было трудно представить, что Джек может кому-то потакать, пусть даже собственной матери. Но когда она взглянула на него, то с удивлением обнаружила, что в его обычно суровых глазах искрится чуть ироничный, но все же искренний смех.
— Просто вы с архитектором дождались, пока я уеду за границу, и все переделали по своему вкусу.
— Здесь должен был быть фонтанчик, — объяснила Марте миссис Рассел. — Такой модерновый журчащий фонтанчик. Очень миленький, я не спорю. Но признайся, Джек, — она повернулась к сыну, — тебе самому цветы нравятся больше.
— Откуда я знаю, больше они мне нравятся или нет. Мне не с чем было сравнить.
— Ничего, ты еще оценишь мои старания, когда у тебя будут дети. Если бы здесь соорудили фонтанчик, его пришлось бы ограждать перилами, а это испортило бы общий вид.
Марта заметила, что в голосе миссис Рассел прозвучало неодобрение. Она украдкой покосилась на Джека. У того на лице не дрогнул ни единый мускул, но Марта все равно поняла, что замечание матери ему не понравилось.
— Да, наверное, — холодно проговорил он. — Может быть, мы войдем в дом?
Марта на секунду помедлила в дверях, что вели из холла во внутренний коридор, и оглянулась. Да, цветы смотрелись просто великолепно. Но если бы кто-то спросил ее мнение, она бы сказала, что фонтанчик был бы здесь очень к месту.
3
Гостиная была просто огромной, с высоким потолком и широкими окнами. Когда миссис Рассел. Марта и Джек вошли, им навстречу поднялся молодой человек примерно одних лет с Мартой. Высокий и стройный, он был очень хорош собой и держался с небрежной грацией, которая бывает только врожденной. Совсем молодая девушка — лет семнадцати не больше, — с симпатичным и свежим личиком и огромными зелеными глазами, осталась сидеть на диване. Вместе они составляли потрясающую пару и, судя по сразу бросающемуся в глаза сходству, были братом и сестрой.
— Тео и Эдит Лейн, — представила их миссис Рассел. — Кузен и кузина Джека. Приехали к нам на каникулы.
Тео Лейн поприветствовал Марту, поглядывая на нее с явным интересом. Но его сестра Эдит не сводила глаз с Джека, и во взгляде ее читалось неприкрытое обожание. Бедная девочка, подумала Марта с искренним сочувствием, выбрала не самый удачный объект для тайных воздыханий.
— Очень дальние кузен и кузина, — проговорила Эдит с небрежной улыбкой. — Джек, Мечта совсем застоялась. Если так и дальше пойдет, она совсем одичает и не позволит даже к себе подойти, не говоря уже о том, чтобы дать себя оседлать. Если хочешь, я буду ее выезжать.
— Спасибо, но в этом уже нет необходимости, — улыбнулся Джек. — Марта согласилась ее «прогуливать».
Марта с вызовом вскинула голову, но тут же опустила глаза, наткнувшись на жесткий и властный взгляд Джека.
— Правда? — Эдит с нескрываемой неприязнью покосилась на девушку. — Надеюсь, вы хорошо ездите на лошадях, — едко проговорила она. — Мечта, она с характером.
— Ничего, я справлюсь, — ответила Марта.
Краем глаза она заметила, что Джек слегка нахмурился.
— А почему вы вообще решили на ней выезжать? — В голосе Эдит явственно слышался вызов.
— Это я ее попросил.
Тон Джека явно давал понять, что разговор на эту тему исчерпан. И они заговорили о местных достопримечательностях, которые Марта обязательно должна была посетить, пока живет здесь.
Первое напряжение вроде бы спало, но Марта все равно с облегчением вздохнула, когда в дверь позвонили. Это начали собираться гости — очень радушные и дружелюбные люди, большинство из которых были значительно старше Марты.
За ужином ее посадили рядом с Джеком. Из-за этого она постоянно чувствовала себя неловко и держалась непривычно скованно. И даже не потому, что Эдит Лейн постоянно сверлила ее неприязненно-презрительным взглядом. Просто всякий раз, когда Марта поднимала глаза от тарелки, она ловила на себе пристальный взгляд Джека. В нем не было ничего оскорбительного. Джек смотрел на нее задумчиво, оценивающе и чуть настороженно — как будто был искушенным исследователем, которому вдруг попался неизвестный науке экземпляр. От этого взгляда Марте становилось не по себе и в голову лезли всякие самоуничижительные мысли, хотя она никогда не страдала комплексом неполноценности. Например, ей почему-то подумалось, что Джеку наверняка нравятся женщины более утонченные, чем она, — с шармом, холеные.
Она попыталась представить себе его невесту. Ей рисовалась высокая длинноногая блондинка с безупречным маникюром, в дорогих украшениях — неброских, но дорогих и изящных — и в элегантных нарядах от Шанель.
В остальном же ужин прошел прекрасно. Еда была выше всяких похвал. А гости за столом, хотя, конечно, и говорили о каких-то своих делах и внутренней жизни городка, но уделяли немало внимания политике, общенациональным событиям, музыке, книгам и кино, так что Марта тоже могла участвовать в разговоре.