Я кашлянул:
— Да что же это за деньги, тетя Меган…
Она посмотрела на меня спокойными зелеными глазищами и небрежно сообщила:
— Около пяти миллионов долларов. Либо ей — либо на благотворительность.
На некоторое время я утратил дар речи. Чикита издавала слабые булькающие звуки. Я ее понимал — ведь в роли шантажистки выступила именно она. Строго говоря, Эбигейл голову отрывать будет ей…
Пять миллионов баков! Немудрено, что она так позеленела. И дело тут, стало быть, именно в том, что она нарушила условия завещания. Либо изменила Лапейну, уже будучи замужем, либо досталась ему, мягко говоря, не совсем девицей…
И если второе — то виноват в этом именно мой брат Рой. Интересно, а Лаура очень сильно расстроится, если узнает об этом?
Значительно позже, отдышавшись и пробулькавшись, Чикита заявила:
— Что сделано, то сделано. Мы свой ход сделали, теперь будем ждать от Эбигейл Лапейн ответа и надеяться на то, что от Роя и Лори она тем не менее отстанет.
— Слушай, а может, мы зря все это затеяли? Не так уж она и приставала к ним…
— Повторяю для глухих и слабых на всю голову: что сделано, то сделано. Обратно не вернешь. Давай лучше думать, как заставить твоего братца остаться в Литл-Соноре.
Я не стал расстраивать мою девочку. Она и так теперь в группе риска — мстительная Эбигейл Лапейн наверняка будет охотиться за ней, чтобы заставить умолкнуть навеки. Что же касается Роя… Боюсь, никто не сможет заставить его сделать то, чего он делать не хочет.
Мама часто говорит, что от Лоредо Рой унаследовал самую важную фамильную черту.
Упрямство.
14
Гроза над прерией
Когда они приехали на ранчо, небо на западе стало лилово-черным и тяжелым, а по земле заструился горячий воздух. Трава прилегла, и по ней бежали волны, словно по воде. В корале нервно ржали и фыркали лошади, кобылы собирали жеребят в круг, осторожно прихватывая их за уши бархатными губами…
Рой повис на изгороди, совершенно очарованный красивыми животными. Он не был здесь почти двадцать лет и теперь с грустью чувствовал себя туристом, случайно оказавшимся на настоящем техасском ранчо.
Сзади подошел Гай — огромный, загорелый, веселый. Обнял Лори, распорядился отнести чемоданчики с вакциной в весовую, потом хлопнул младшего брата по плечу, отчего Рой едва не свалился с изгороди.
— Ну что, бродяга? Вспоминаешь родные места? Когда-то тебя было не утащить отсюда. Мама тобой, младенцем, усмиряла непокорных кобылок…
Лори вытаращила глаза:
— Это как? Впервые слышу.
Гай засмеялся.
— Семейный секрет. Такое практиковали только Лоредо. Остальные боялись и считали нашу маму чокнутой. Видишь ли, кобыла никогда не затопчет ребенка, особенно маленького, пахнущего молоком. Наш мама привозила грудного Роя и клала его на круп особо норовистых кобыл, которые никак не давались под узду. Сам я не помню, но старые пастухи говорят, что действовало на раз. Они утихомиривались и стояли смирно, а ты гугукал у них на спине.
Лори засмеялась.
— С какого же возраста вы, Роджерсы, в седле?
Гай почесал в затылке.
— Рой — с рождения, Бранд с пяти лет, я с двух. Джои с трех. Эй, сестренка, учти: только Лоредо такие сумасшедшие. Маму страшно осуждали соседи. Ну что, пошли в дом? Сейчас начнется.
Рой повернулся в сторону стремительно наползающей тучи и вдохнул всей грудью остро пахнущий ветром и дождем воздух.
— Вы идите… я немного постою.
На пороге дома Гай негромко сказал в спину Лори:
— Он всегда любил последние минуты перед грозой. Сам не свой становился. Мама все ругалась, потому что сама грозы боится. А папаня смеялся, говорил, что у Роджерсов тотем — буревестник.
— Дядя Кейн по-прежнему дружит с индейцами?
— Само собой. На праздник пригласил все племя. У него же там побратим — Кайтенне Сломанное Копье.
— Здорово! Я так давно не видела их в наших местах.
— Чирикахуа не слишком любят Техас. Тяжелые воспоминания. За Рио-Гранде их встретить куда проще. Но на праздник к Бешеному Кейну они не могли не прийти. Как Рой?
— В каком смысле?
— Ну для начала в смысле работы. Прижился?
— Он хирург от Бога. Мы все получаем искреннее наслаждение и учимся, глядя на него. Твой брат — настоящий профессионал, Гай.
— Приятно слышать. А как на личном фронте?
— Гай Роджерс! Ну ты-то откуда это можешь знать?! Ведь ты же за сорок миль от города находишься!