- Приятно слышать, что не я один этим занимался.
Она игриво улыбнулась.
- Ты тоже думал о себе?
- Да. О том, как мне не хотелось останавливаться. Не хотелось уходить. - Джек крепче прижал ее к себе.
- Гмм... - Кэтрин провела пальцем по его шее до ямочки у основания и дальше вниз, по груди. Он не был уверен, что учил ее этому. - И на чем же мы прервались? О, кажется, помню. Неотрывно глядя Джеку в глаза, она начала расстегивать его рубашку.
Он чуть отстранился, что было все, что он мог выдержать, не накинувшись на нее, не сорвав одежду, не занявшись с ней любовью...
Потому что это будет любовь, не секс, наконец признался он себе. Эта женщина сразу вошла в его жизнь, вся, целиком, и поэтому любовь тоже пришла быстро. Но Джеку казалось, что еще рано говорить ей об этом - едва ли она поверит.
- Вчера вечером ты тоже отстранился. - Кэтрин опустила руки. - Я что-то делаю не так? - Он покачал головой. - Тогда что?
- Разве ты не помнишь, что я говорил?
- Что я не должна ничего расстегивать на партнере, если не собираюсь раздеваться сама?
- Именно. - Слова давались ему с трудом. - Так что же ты делаешь, Кэт?
Она взглянула на него с таким выражением, которого ему не забыть до конца своих дней.
- Полагаю, раздеваюсь.
Кэтрин завела руку за спину, расстегнула молнию и, прежде чем Джек смог что-то предпринять, сбросила с себя платье. И осталась перед ним почти обнаженная, в одних только красных трусиках.
Он не мог дышать. Он не мог думать. Он не мог двигаться.
- Ты.., ты хорошо выглядишь, - через силу пробормотал Джек, лишь бы не наброситься на нее.
- Тогда почему ты там, а я - здесь?
Он не знал этого и не мог понять, потому что мозг отказывался функционировать. А вся кровь мгновенно прихлынула к тому органу его тела, который больше всего был нужен в этот момент.
Приказывая себе делать все медленно, Джек шагнул к ней.
- О, не сюда, - сказала Кэтрин.
Она передумала! Джек едва не схватил свой пояс с инструментом и не разнес дом мадам Зельды.
- Спальня - там.
Дом был спасен.
Однако Джек лишился способности двигаться. Потому что зрелище обнаженной спины Кэтрин, ее плавно покачивающихся бедер и длинных голых ног было завораживающим. И он надеялся, что это ему удастся запомнить на всю жизнь, несмотря на неработающий мозг.
Кэтрин остановилась в дверном проеме, повернулась к Джеку в профиль, продемонстрировав одну грудь, и спросила:
- Идешь?
- Да. - Но он по-прежнему не сдвинулся с места. Не мог сдвинуться. Потому что в легких не было воздуха. Потому что он не дышал. Просто не мог.
- Надеюсь, это придаст тебе решимости. - Кэтрин проворно стянула красные трусики и швырнула их через всю комнату в его сторону.
От неожиданности Джек глубоко вдохнул. Это решило проблему нехватки кислорода. Сдирая рубашку и одновременно расстегивая ремень на джинсах, он кинулся к ней. Кэтрин, смеясь, вбежала в спальню и замерла.
Господи, прошла, кажется, целая вечность с тех пор, как он растирал ей ноги после встречи на балконе. Она стояла сейчас, обнаженная, и молча глядела на кровать. Может, передумала? Джек не хотел, чтобы она передумывала, когда он был не в состоянии думать вообще.
Он приблизился к ней сзади, пытаясь сказать что-то не совсем глупое. Положил руки ей на плечи, хотя предпочел бы найти Для них более подходящее место, и начал:
- Кэт...
Она засмеялась и указала пальцем.
- Смотри, постель уже разобрана.
- И что в этом смешного?
- Посмотри на подушку.
Джек пригляделся и увидел небольшой блестящий конвертик.
- Что ж, это все объясняет, - усмехнулся он.
- Как насчет того, чтобы объяснить мне?
- Когда я пробегал мимо мадам Зельды, она спросила: "Вы планировали это, молодой человек?" А я ответил "нет". Тогда она сказала:
"К счастью, я подумала обо всем".
- Вот это да! Слава Богу, что я не привела сюда Бобби.
Джек обнял ее за талию и прижал спиной к своей груди.
- Слава Богу. Потому что я выломал бы дверь, если бы ты не открыла.
- Хорошо. Итак, вернемся к нашему уроку.
Я расстегнула все, что было можно. - Она повернулась в его объятиях и протянула руку к поясу его джинсов. - Осталась только молния.
Джек, нежно взял обе ее руки и закинул их себе на шею, прежде чем поцеловать ее.
- Для молнии еще слишком рано.
Затем он прикоснулся руками к ее грудям - нежным, соблазнительным грудям, погладил плоский живот, языком обвел контур горячих губ.
- Но что.., что случится, если я расстегну ее сейчас? - Она дышала часто-часто. И ему это нравилось, очень.
- У нас будет страстный, яростный секс вместо долгого... - Джек поцеловал ее губы, потом подбородок, - медленного... - потом добрался до шеи и ямочку под ней, - чувственного... - он коснулся губами верха ее груди, секса. - И взял в рот сосок.
Кэтрин задохнулась и вцепилась руками в его волосы, содрогаясь от нестерпимого желания, чем доставила ему несказанное наслаждение.
И тут он почувствовал, как молния расстегнулась.
- Кэт... - Как и когда она умудрилась справиться с его молнией? Кэтрин, - начал он заново, - ты...
- Да. Попробуй не отставать, ладно. - И она бросилась на кровать.
Джек расстался с джинсами раньше, чем Кэтрин добралась до середины. А потом.., потом он был сверху, удерживая ее руки над головой, переплетя свои пальцы с ее. Заглянув ей в глаза, он прошептал:
- Ты прекрасна. - Убедился, что она услышала и поверила, и снова поцеловал ее.
Они набросились друг на друга со всей силой так долго сдерживаемой страсти. Когда-нибудь, пообещал себе Джек, я получу наслаждение, неспешно изучая каждый дюйм ее тела, узнаю, что заставляет ее стонать, вздыхать, двигать бедрами и выгибаться. Когда-нибудь, но не сейчас. Потому что сейчас она стонала, задыхалась и выгибалась от любого прикосновения.
Джек упивался ее кожей, ее волосами, выражением ее лица, вздохами и всхлипами, ароматом - всем тем, что делало ее той самой Кэт, против которой он не мог устоять. Он внимательно наблюдал за ней, пока не увидел удовлетворенную улыбку на милых губах - она прикоснулась к нему и убедилась в силе его нестерпимого желания. И эта улыбка лишила его остатков самообладания.
- Кэт, о, Кэт! - простонал он и вошел в нее.
Дал ее горячей влажной плоти привыкнуть к его, пульсирующей, торжествующей, и начал двигаться. Быстрее. Быстрее. Сильнее. Глубже. Потом замедлил темп и заглянул ей в глаза.
- Ты прекрасна, Кэт. Я люблю тебя, - шепнул он и задвигался снова, продолжая шептать ей ласковые слова, пока она не выкрикнула его имя и не изогнулась, прижимаясь еще ближе, а он уже не мог говорить, потому что содрогался в оргазме...
Потом они долго лежали и молча улыбались.
Неожиданно Кэтрин сказала:
- Знаешь, Джек, ты говоришь, что я прекрасна, а вот твои парни почему-то так никогда и не свистели мне вслед.
- Хочешь узнать почему? Я строго-настрого запретил им свистеть вслед моей женщине. Потому что я люблю тебя, Кэт. Сильно. По-настоящему. На всю жизнь. И хочу, чтобы мы были вместе... Молчи, не возражай. Я в курсе всех твоих сомнений. И вот что предлагаю, чтобы ты не боялась, что предпочту тебя чему бы то ни было.
Мы поженимся, как только получим разрешение, и откроем свою фирму. Совместную. Я буду заниматься выполнением заказов, а ты - финансами, рекламой, и всем прочим. Тогда ты никогда не будешь ревновать меня к работе, потому что она будет общей. Согласна?
Кэтрин молчала. Он ждал. Она молчала. Наконец он не выдержал, приподнялся на локте, взглянул на нее и увидел, как по щеке, нежной, любимой щеке, скользит слеза.
- О, Джек! Как же я люблю тебя, Джек, прошептала Кэтрин.
- Тогда докажи мне это сейчас же, миссис Брэннер, - потребовал он и склонился над ней.